Похитители снов

Кухню наполнил пронзительный скрип – Блу обнаружила, что если покрутить сиденье одного из высоких табуретов, он издает вой, слегка напоминающий мелодию «Ветра, что качает вереск», если сыграть ее в несколько раз быстрее, чем нужно. Она покрутила его несколько раз, чтобы посмотреть, не получится ли мелодия целиком. Не получилась. Еще один результат сна-разочарования.

– Блин, – сказал Ганси, уронив нож на стол и тряся рукой. – Он же раскаленный.

Но нет. Стальное лезвие на вид было самым обычным, а о его температуре свидетельствовал только легкий запах плавившейся под ним столешницы. Ганси осторожно притронулся к рукоятке, чтобы убедиться, что горяч весь нож, а не только лезвие, а затем с помощью полотенца сунул его обратно в подставку.

Ронан перестал всерьез что-то искать. Он просто открывал и захлопывал ящики, чтоб послушать грохот. Он сам не знал, что хуже – уйти или думать об уходе.

– А вот это уже не похоже на разочарование, – заметил Адам, демонстрируя измерительную рулетку.

Лента была длиной два фута шесть дюймов – не больше.

– Я бы выкинул ее на следующее утро.

– Идеальный размер хлебницы, – сказал Ганси. – Может быть, это какое-то приятное воспоминание.

– А это? – Блу, выйдя в коридор, коснулась лепестка ярко-синей лилии, одной из десятка, которые стояли в букете на столике.

Ронан раньше особо не задумывался об этих цветах, а когда задумывался, обычно предполагал, что они ненастоящие, поскольку никогда не видел воды в вазе, в которой они стояли. Белые и синие лилии были огромного размера, они щетинились золотыми тычинками и ничуть не напоминали те, что росли в других местах. Конечно, он должен был догадаться. Адам отщипнул бутон и показал влажный конец стебля остальным.

– Они живые.

Против этого Ганси не мог устоять. Адам и Ронан двинулись дальше по коридору, к столовой, а он завис над цветами. Когда Ронан оглянулся, Ганси стоял, держа в руке цветок. Было нечто смиренное и благоговейное в его позе, а на лице читались благодарность и смутное желание. Оно было странно почтительным.

И от этого Ронан почему-то разозлился еще сильнее. Он поспешно отвернулся, пока Ганси не перехватил его взгляд.

В бледно-серой столовой Адам снял с крючка на стене деревянную маску.

Она была вырезана из гладкого темного дерева и напоминала дешевый туристический сувенир. Большие удивленные глаза, рот, приоткрытый в добродушной улыбке, достаточно широкой, чтобы вместить множество зубов…

Ронан бросился к нему:

– Не трогай!

Маска со стуком упала на пол. Адам, испугавшись, воззрился на руку Ронана, схватившую его за запястье. Ронан слышал биение собственного сердце – а под пальцами у него отдавался стук сердца Адама.

Он тут же разжал пальцы и отошел. Ронан подобрал маску и повесил ее обратно на стенку, но сердце продолжало бешено колотиться. Он не смотрел на Адама.

– Не надо, – сказал он.

Ронан сам не знал, чего именно не надо. Вполне возможно, что отцовская версия этой маски была совершенно безобидной. Возможно, она стала смертельно опасной лишь в голове Ронана.

Внезапно он понял, что больше не выдержит. Отцовских снов, дома, где провел детство, собственного тела…

Ронан стукнул кулаком по стене. Костяшки впились в штукатурку, и та дала сдачи. Он почувствовал, как лопнула кожа. Ронан оставил на стене слабый отпечаток своего гнева, но тот не стал слабее.

– Перестань, Линч, – сказал Адам. – Хочешь сломать руку?

– Эй, что там? – позвал Ганси из другой комнаты.

Ронан понятия не имел, «что там», но повторил. Потом перевернул пинком стул. Швырнул об стену большую корзину, полную блокфлейт и свистулек. Сорвал несколько рамок. Ему и раньше доводилось злиться, но теперь Ронан превратился в ничто. Остались только кулаки и вспышки боли.

Внезапно его рука замерла в воздухе.

Ее крепко держали пальцы Ганси, и его лицо, в нескольких сантиметрах от лица Ронана, было очень серьезно. Одновременно старое и молодое. Скорее, старое, чем молодое.

– Ронан Линч.

Это был голос, к которому он не мог не прислушаться. В нем звучала уверенность, которой недоставало Ронану.

– Прекрати сейчас же. Иди и повидайся с матерью. А потом мы уедем.

Ганси удерживал руку Ронана еще секунду, чтобы убедиться, что тот его правильно понял, а затем разжал пальцы и повернулся к Адаму:

– А ты так и собирался стоять столбом?

– Ну да, – ответил Адам.

– Очень достойное поведение.

Голос Адама звучал бесстрастно.

– Я не могу убить его демонов.

Блу ничего не сказала, но она стояла в дверях, пока Ронан к ней не подошел. А потом, когда остальные принялись наводить порядок в столовой, отправилась вместе с ним в гостиную.