Похитители снов

Это была не настоящая гостиная; здесь никто в ней не нуждался. Она превратилась в хранилище вещей, которые не вписывались больше никуда. На неровном деревянном полу, обращенные друг к другу, стояли три разных кожаных кресла – вот и вся гостиная. В высокой вазе торчали зонтики и тренировочные рапиры. У стен выстроились резиновые сапоги и ходули. В углу лежали туго скатанные в трубку коврики; на одном осталась бумажка с надписью, почерком Ниалла: «не этот». В центре комнаты висела странная железная люстра, напоминавшая модель орбиты. Возможно, она приснилась Ниаллу. И уж точно две другие люстры, висевшие в углах – наполовину электроприборы, наполовину растения в горшках, – были принесены из снов. Ронан не исключал, что все вещи здесь были не отсюда. Только теперь, уехав отсюда, он понял, в какой мере дом полон сновидений.

А посреди всего этого сидела его прекрасная мать. В молчаливом обществе катетеров, трубок и иголок – того, в чем она нуждалась, по мнению сиделок. Но ей ничего не было нужно. Она напоминала неподвижную королеву старых времен – золотые волосы откинуты от бледного лица, на щеках румянец, губы кроваво-красные, глаза прикрыты. Аврора Линч ничуть не походила на своего харизматичного мужа, на беспокойных сыновей.

Ронан подошел прямо к ней, достаточно близко, чтобы понять, что она ни капельки не изменилась с тех пор, как он видел мать в последний раз, много месяцев назад. Хотя от его дыхания шевельнулись мягкие волосы на висках у Авроры, она никак не отозвалась на присутствие сына.

Ее грудь вздымалась и опускалась. Глаза оставались закрытыми.

Non mortem, somni fratrem. Не смерть, а ее брат, сон.

Блу шепнула:

– Совсем как те животные.

В общем, Ронан подозревал это с самого начала – но правда поразила его. Блу была права.

Дом наполняли сны Ниалла, и Аврора Линч была лишь одним из них.

21

Блу подумала, что уже давно надо было отвести Ронана к ее родственницам на консультацию. Чудовища из снов – одно дело. Мать из сна – другое. На следующее утро Блу приехала на Монмутскую фабрику со своей идеей. Некоторое время все молчали. Потом Ронан сказал:

– Нет.

– Что? – переспросила Блу.

– Нет, – повторил он. – Никуда я не поеду.

Ганси, который лежал на полу возле своей здоровенной распечатки, даже не поднял головы.

– Ронан, не упрямься.

– Я не упрямлюсь. Просто говорю, что не пойду.

– Тебя не к зубному врачу ведут, – намекнула Блу.

Ронан, прислонившись к косяку, заметил:

– Вот именно.

Ганси сделал на распечатке какую-то пометку.

– Не понимаю.

А Блу понимала. Прекрасно понимала, в чем дело. Ледяным тоном она произнесла:

– Проблема в религии, если не ошибаюсь?

Ронан усмехнулся.

– Необязательно говорить таким тоном.

– Обязательно. Давай, скажи, что мы с мамой отправимся в ад.

– Я не стал бы этого исключать, – заметил Ронан. – Но, честное слово, у меня тут нет точных сведений.

Тут Ганси перекатился на спину и сложил руки на груди. На нем была рубашка цвета лососины, которая, с точки зрения Блу, заслуживала ада гораздо вернее, чем всё, что они до сих пор обсуждали.

– О чем вообще речь?

Блу сомневалась, что Ганси еще не понял, в чем проблема. Или он был необыкновенно рассеян, или невероятно просветлен. Зная Ганси, она предположила бы первое.

– Сейчас Ронан употребит слово «оккультный», – огрызнулась Блу.

Этот разговор при ней начинали бесчисленное множество раз; он казался слишком банальным, чтобы обижаться. Но девушка не ожидала, что эту тему поднимут в ее компании.

– Никаких слов я употреблять не буду, – произнес Ронан.

Бесило в нем то, что он злился, когда остальные были спокойны, и был спокоен, когда остальные злились. Поскольку Блу уже дошла до кипения, голос Ронана звучал абсолютно бесстрастно.

– Я просто говорю, что никуда не поеду. Может быть, я ошибаюсь, может быть, нет. Моей душе и без того грозит слишком много опасностей.

Тут Ганси всерьез нахмурился и как будто хотел что-то сказать. Но потом просто покачал головой.

– Думаешь, мы в сговоре с темными силами? – поинтересовалась Блу.

Этот вопрос возымел бы лучший эффект, если бы она вложила в него ядовитую сладость – как сделала бы Калла, – но Блу слишком разозлилась.

– Мы – злобные колдуньи?

Ронан великолепно закатил глаза. Он словно поглотил ее гнев, припас его на тот случай, когда самому понадобится.

– Моя мама поняла, что она ясновидящая, когда увидела будущее во сне, – проговорила Блу. – Во сне, Ронан. Она не приносила в жертву козла на заднем дворе. Мама не ПЫТАЛАСЬ увидеть будущее. Она не стала экстрасенсом, она всегда им была. Я могла бы на том же основании сказать, что ты одержим дьяволом, поскольку умеешь выносить предметы из снов!

Ронан ответил:

– Да, могла бы.

Ганси нахмурился еще сильнее. Он вновь открыл рот – и закрыл.

Блу была не в силах остановиться. Она продолжала:

– Значит, ты не хочешь поговорить с моими родными, хотя, вероятно, это помогло бы тебе понять себя и своего отца?

Ронан пожал плечами, тем же небрежным жестом, что и Кавински.

– Не хочу.

– Ты зашоренный…

– Джейн, – прогремел Ганси.

«Рассеян».