Поход клюнутого

Бинго наконец стряхнул сапог, обстоятельно рассмотрел свои заскорузлые пятки и с тяжким вздохом взялся наматывать портянки. Внутри панциря за ночь лучше не стало, на следующей ночевке придется применить к нему более жесткие меры. А то и вовсе избавиться, ибо модничать приятно, но если уж Торгрим все равно повадился бдить, чтоб не задирался, то и опасаться шальных ножиков не приходится, а от чего посерьезнее Бинго и сам горазд был сматываться. Раздобыть взамен тому расшитый золотом и драгоценностями кафтан, чтоб прельщать наивных пейзанок. Где раздобыть? Да вот же Торгрим вещает про графа, что на пути расселся. Неспроста, должно быть.

Дварф соскочил с лежака шерстяным кубом, да и шмыгнул за дверь – не иначе, умываться побег, чистоплюй. Для порядка, влезши в сапоги, Бинго тоже умылся – облизнул палец и соскоблил им полфунта налипшего безобразия с бровей. Пока этим занимался, проклял свою тупую гоблинскую голову. Это ж надо сообразить напялить каблукастые сапоги, поднимающие цокот, как эскадрон катафрактов, допрежь того, как тихой сапой обчистил хозяйские закрома! Вот так форма и теряется, вот так слава мудрых и проходит, сделав напоследок ручкой и скорчив издевательскую гримасу. Что ж, облажался, бывает; главное – не увязнуть еще хуже. Так что придется оставить кладовые нетронутыми, а славу знатного путешественника неопороченной. Либо все-таки рискнуть и проверить дварфа на решительность, потому что процесс продразверстки наверняка выдастся шумным и на какой-то стадии непременно перейдет в зуботычины.

Торгрим вернулся с энергичным топотом, отжимая на ходу мокрую бороду, и жуткими переливами мускулов враз отговорил гоблина от сомнительных предприятий.

– Зарядку делать будем? – бодро полюбопытствовал он у гоблинского пуза.

– Зарядку – это как забивку? – вяло понадеялся Бинго.

– Зарядку – это как упражнения для мышц, дабы всегда были ко всякому готовы и не подвели при любой оказии! Давай-ка пару кругов вокруг села для разминки, потом тыщу приседаний, пять раз по сотенке отжиманий, и хорошо бы сыскать приличный жернов пуда на четыре, а то чем же укреплять брюшной пресс?

– Да ты сдурел, дружище. Один жернов искать будем в аккурат до вечера, а пока ты меня выучишь считать до сотни – обрасту бородой почище твоей.

– Это да, не подумал, – огорчился дварф. – Пока беззаботно на нарах шаришься, как-то искажается представление о ценности времени. Пожалуй, с зарядкой придется подзавязать на время путешествия.

– А еще очень много времени отнимают твои принципы!

– Э нет, это не прокатит. Принципы мои мимоходом сочетаются со всяким полезным делом! Я ими и на ходу сверкаю, и за столом, и в бою их крепко держусь.

– Ну, попробовать-то стоило, пока ты мне ими плешь не прогрыз. Кстати, давно... уже с минуту хочу спросить – ты лосей седлать-то умеешь? А то как бы не пришлось-таки пробежку устраивать.

– Отрок тутошний уже седлает. Продажный народ – за медяк на все готовы!

– Да ты никак из зажиточных! Я и сам за медяк на все готов. – Бинго сокрушенно вздохнул. – Ну нет, конечно, не на все. Ни на что не готов за медяк. Все делится на то, что я готов сделать из любви к искусству, и все остальное, к чему только под страхом смерти меня и приставишь. Причем занимаюсь я в основном этим последним. Как-то не так жизнь пошла, не находишь?

Торгрим одобрительно потрепал гоблина по плечу:

– Правильными вопросами задаешься, приятель! Всего день пути, а уже наступило прояснение сознания.

– Это не прояснение, это у меня все зудит и чешется. Еще денек в такой сбруе, и я такое изрекать начну, что всяк архимаг мудрость черпать сможет. Давай тому пареньку еще медяк кинем, чтоб помог стащить это безобразие?

Дварф с сомнением поцокал языком:

– Не советую. Пока не минуем графскую заставу, расслабляться не следует... я б и сам в какую кольчужку влез с удовольствием, да где взять?

– У тебя ж полный мешок железа!

– Таки ж графская застава – не такой край света, чтоб в тот доспех паковаться. Покажу как-нибудь, чтоб ты запомнил накрепко: увидишь такое против себя – лучше беги без оглядки.

– Очень мне надо голову забивать всяким. У меня это есть! – Бинго с гордостью потыкал перстом в направлении своего зада. – Интуиция то бишь. Давай уже снаряжайся, перекусим по пути – у меня там что-то в мешке завалялось, нельзя же допустить, чтоб пропало.

Новый день встретил Бингхама флегматичной Рансеровой мордой у плетня. Солнце наполовину вылезло из-за горизонта и немедля пустило ослепляющие лучи в физиономию гоблина, заставив на крыльце споткнуться и с него сверзиться. Мальчишка, вблизи конюшни приспосабливающий седло на пони, выпучил глаза на доспешное пугало, растянувшееся в пыли с самым безмятежным видом.

– Ты небось думал, я заругаюсь, – хмыкнул Бинго.

– Ага. – Мальчонка озадаченно потер нос рукавом. – Хозяин как-то навернулся, из корчмы выходя, так столько порассказал про корчмаря и его родственников! А я-то думал, что детей аисты приносят.