Поход клюнутого

– А мне новую лодку справить бы, совсем прохудилась!

– А моей корове бы удои повысить!

– Кормить не пробовал? – Бинго инстинктивно начал пятиться от наступающих на него широким полукольцом просителей.

– Разное пробовал, а теперь-то зачем, когда ты явился?

– А ну цыц! Тоже мне, покорные слуги! Давайте по одному! Вот ты, к примеру, – чего тебе надобно, старче?

Ткнутый наугад дедок, подслеповато трясущий головой, судорожно сглотнул.

– Смилуйся, государыня рыбка! Пуще прежнего старуха бранится!

– Его мы для ровного счета взяли, – пояснил очумевающему гоблину предводитель. – Он уж лет сорок как не в себе, с тех пор как последнее евоное корыто треснуло.

– Не везет мне со слугами, – констатировал Бинго убито. – Может, все-таки поделитесь девственницей?

– Да ну тебя, ей-богу! Весь мир у ног твоих, а ты у нас, верных последователей, норовишь последнее отобрать?

– Да пускай берет эту жирную дуру! – потребовала старушка с бусинами в седых космах. – Все б тебе, Ширак, похоть свою тешить – у самого Шао-Кана кусок изо рта норовишь выдернуть!

– Именуй меня грандмастером, старая курица!

– Я тя еще не так поименую! Вот выдам ремня, как в детстве, то-то знать будешь!

– Ах, так?! Вот попроси только у меня муки взаймы!

Лошадь над плечом Бингхама сочувственно всхрапнула, когда культисты от слов перешли к делу. Узловатые клюки старцев и скрюченные пальцы стариц обратились на грандмастера Ширака. Тот отпихнул одного и второго, но палка третьего проехалась по его голове, откинув капюшон и явив раскормленную физиономию, обрамленную вкруг обширной лысины венчиком жестких курчавых волос. Малолетние участники воровато переглянулись, прихватили с двух сторон безучастную девственницу и повлекли ее в высокий малинник по соседству. На полянке образовалась куча-мала, в которой взбрыкивались костлявые ноги и под болезненное оханье хрустели артритные кости.

– Беда просто, – сокрушенно вздохнул Бинго. – А все они... забурления. Ведь как славно пели, я ж всего-то хотел слова узнать, чтоб тоже так – вечерней порой, под гусли... Пошли отсюда, лосиха.

И они пошли, аккуратно обойдя побоище по краешку. Сколько ведь мог всего наворочать, попадись покорные слуги посознательнее! – закралась упадническая мысль, но тут же и канула где-то между извилинами. Пожалуй, нисколько: слуги – это не та сила, которая позволяет совершать великое, а на мелкое размениваться – себя не уважать.

– Куды пошел?! – просипел из свалки Ширак. – Мы ж тебя ждали! На это ты не смотри, это временные организационные трудности!

– Пойду гляну, что с Пархомом сотворить можно, – откликнулся Бинго. – Вы вот что, вы свои молебны не бросайте! Тока для ритуальных нужд впредь завещаю заместо девственниц пользовать грандмастера. Кто во что горазд. Который ни во что не горазд – того исключить с позором да принять двух гораздых. Вернусь вскорости, проверю!

– Пархом не в той стоООО...!!!

Судя по деревянному хряску и надсадному пыхтению, кто-то уже приступил к исполнению Бингхамова волеизъявления с помощью клюки.

– Пути мои неисповедимы, – успокоил Бинго через плечо и поволок лошадь за собой, пока культисты не перестроились и не взялись опять за него.

Около кузницы развернулось суечение. Рансер величаво взирал на него, позволяя паре подмастерьев наколачивать на его обширное копыто подкову. Еще двое колупались в небольшом хозяйственном сарайчике, разбрасывая полосы кожи и металлические детали, в поисках чего-то шибко важного. Через распахнутую дверь кузни видно было, как сам хозяин и Торгрим в компании старшего ученика корежат на наковальне кольчугу, рассекая ее по бокам. Давешний Бингхамов собеседник перебрался за поленницу, откуда мог наблюдать за работой, не попадаясь отцу на глаза; при виде гоблина с добычей уважительно присвистнул.

– Я уж думал – не догонишь!

– От меня не уйдешь, – ответствовал Бинго зловеще. – Чё они там затеяли? Долго будут? А обедать вы во сколько садитесь?

– Полдник вы пропустили, а вечерять будем, как положено, на закате.

Бинго с тоской покосился на предательское солнце, словно прилипшее к небу еще весьма высоко. Прямо не знаешь, то ли терпеть стучание молотов в надежде, что пригласят к ужину, то ли поторопить Торгрима и податься дальше, в город Прузен, где авось удастся облапошить кого-нибудь с конституцией пожиже кузнеческой.

– Вот тут мы и распустим, – кузнец развел расклепанные полы кольчуги, – и тут в боки вставим кожаные врезки. Прочности, конечно, не добавит, зато наденется свободно, а в бою ты смотри бок не подставляй, держи, стало быть, руки вот эдак.

– Поучи, поучи меня сражаться, – добродушно откликнулся Торгрим. – Взамен я тебе покажу, с какого конца молот берут.

– Гы-гы-гы!

– Га-га-га!

– Долго мне этого не вынести, – рассудил Бинго, всегда считавший мастеровой юмор низшей ступенью этого благородного искусства. – Надо как-то морсе... форде... форси... ну слаб я в эльфийском – словом, вмешиваться. Эй, кузнец! Да-да, ты, чумазый! Вот такая унылая деваха с прыщами по всей роже и в плечах с моего низкорослого приятеля тебе, случаем, никакая не родственница?