Поход клюнутого

Кузнец Анберг от неожиданности жахнул молотом мимо кольчуги, да так, что искры сыпанули.

– По описанию на мою дочь Дундру смахивает, а твое какое дело?

– Мое-то никакое, а только там в лесу видал, как она с какими-то сомнительными людями якшается, песни поет.

– Ах ты ж! – Кузнец выронил молот и схватился за волосы. – Где? С какими?! Она ж у меня уродилась крепкая телом, да головой ущербна, вот вроде тебя, ее всяк обидеть способен, а она и по роже съездить не сумеет!

– Ну, так они там. – Бинго помахал в направлении леса. – Я им сделал замечание, чтоб не обижали, а глубоко в ваши местные свары мне лезть не с руки, так что сам разбирайся.

Кузнец с ревом сорвался с места, на ходу вырвал из плетня кол и помчался к лесу. Его доверенный молотобоец тут же припустился следом, а за ним побежали и прочие, побросав свои подковы и прочий инвентарь.

– Реву теперь будет до вечера, а равно и разборок, кто тут Стремгодов сын, – предрек Бингхам удовлетворенно. – А ну, собирай это барахло, да и двинем дальше. Сам говорил – надо пошустрее копытами шевелить!

– Что ж ты, паскуда, не выручил девицу? – мрачно укорил его дварф. – Если уж все равно мимо пробегал, хотя в ум не возьму, как тебя отсюда и в лес занесло.

– Шутишь, что ли? Да она мне сапоги целовать должна за то, что не выручил! Иного случая ей в жизни, скорее всего, не представится. Это что? Это пиво?

Торгрим смолчал, наблюдая, как гоблин обегает кузницу и хватается за большой жбан. Бинго счел молчание за одобрение и глотнул. Во рту у него моментально зашипело, язык словно взорвался болью, а ушедший было в нутро длинный глоток незамедлительно вернулся обратно, еще и с подкреплением из встреченного в гоблинском желудке.

– Это раствор для жидкостной цементации, – пояснил дварф, не особо скрывая злорадство. – Я так думаю.

– Тем более не будем здесь ужинать, – просипел Бинго, выкручиваясь наизнанку. – Фу ты, удумают же! Страшно спрашивать, чем закусывают.

– Никто нас ужинать пока что и не приглашал, хотя к тому шло, но я б и сам не остался. – Торгрим задумчиво покосился вслед исчезающему в лесу хозяину. – Ибо где ужин – там и ночлег, а оставлять тебя ночевать в приличном доме – кто б взял на душу такой грех, а я не стану. Но вот кольчугу бы мне доделать все же не мешало, на кой она такая расхристанная и раздербаненная?

– Сопри все нужное, сам доклепаешь. Цигель, цигель, борода! Ихнему королевскому величеству читать нечего!

– На носу я вертел ихнее величество. Знать не хочу, что за книга, зачем нужна, – сугубо свой долг перед сэром Малкольмом отрабатываю. И не подначивай меня на подлое воровство да другие каверзы!

– Как же, как же, слыхали: ты не воин и не вор, ты этот... курьер. Беда мне с тобой. Ткни пальцем, что нужно, я прихвачу.

– Да я в тебя сейчас весь этот жбан залью, если не прекратишь на чужое покушаться! А ну, пошел в седло! И не приведи Морадин обнаружу, что ты хоть гвоздь спер у почтенного Анберга, обратно пригоню на пинках, возвращать да просить прощения!

– Стоило тогда заезжать, чтоб кольчугу распатронить. Она б и сама на твоем пузище лопнула! Где, кстати, наши мечи?

– Мечи Анберг в перековку пустит, наготовит из них лемехов всяческих, крестьянам сбудет, вот и воплотится завет неведомых предков – мечи, значит, на орала. На кой тебе? В воины надумал податься?

– За экономику радею, – Бинго нахмурился, – ибо есть законы непреложные. Где чего сколько прибудет, так тому и надо... или как-то так. Чего-то дал – чего-то и взять надо, а чего с него возьмешь, пока он по лесам моих преданных слуг гоняет?

– Кого гоняет?!

– А, не бери в голову. Может, правда молотков наберешь, чтоб вышел равный обмен, а не зангипротивная дотация?

Торгрим яростно скрежетнул зубами и сделал шаг по направлению к гоблину. Тот, однако, элегантно упорхнул за наковальню, откуда и уставился с немым укором.

– Красть не сметь! – процедил дварф раздельно, весомо и страшно. – Мечи вон там в углу ссыпаны, хочешь – забирай, а чужого сам не беру и тебе не позволю!

– Ага, а кольчугу ты с ничейного куста сорвал?

– Кольчуга – боевой трофей, за нее, согласно твоей экономической теории, я немало дал и всегда готов добавить. Кузнец же – мирное население, которое воинам пристало защищать, а не обирать и грабить!

Бинго возмущенно всплеснул руками:

– Скажите на милость, теперь ты опять воин, а только что посланником притворялся, дело сделать призывал и не размениваться на сторонние условности! Ай!

Торгрим в коварном рывке чуть не цапнул Бинго за ворот, но тот в последний момент уклонился и сломя голову метнулся во двор.

– Насилие – первый признак слабости, – сообщил он без особой надежды на успех. – Ты гневишься, значит, ты неправ! Не я сказал, по мне – странное изречение, кабы гномы нас не гневили, мы бы посейчас сидели, из тундры носа не высовывая, правильного в этом ни на грош, но чего бы не повторить за выдающейся личностью.

– Сам удивлен своей острой реакцией, – признался Торгрим после краткой заминки. – Вообще-то я знаменит на все Подгорное королевство своей невозмутимостью, спокойствием и бесстрастностью. Это все твое вредное влияние!