Поход за волей. Забытая война на Амуре

Что же Приамурье, наш Мир Великой Реки? Кажется, здесь все понятно. На долгие полтора столетия Приамурье было исключено из русской жизни, да и из жизни вообще. Какие-то племена бродили по тайге или ловили рыбу в реке Черного дракона. И только после знаменитого «сплава» Г.И. Невельского и заключения Айгунского договора оно было возвращено. Между этими датами - полная пустота. Приамурье почти не встречается ни в российских, ни в маньчжурских источниках. А, как известно, что не описано, того и не было. По крайней мере, именно так воспринимается этот период большей частью сограждан.

Но так ли это? Закрепленное в Нерчинском договоре право установления пограничных знаков почти не было реализовано ни одной из сторон. Судя по активным переговорам в XVIII веке, торговля по Амуру шла. Значит, скорее всего, были какие-то фактории. Невельской во время знаменитого сплава по Амуру и далее упоминает крестьян. Откуда бы? А в 1861-м году в едва присоединенном Приамурье обнаруживается три тысячи поселенцев. Трудно предположить, что они дружно набежали, едва просохли чернила на договоре. Скорее всего, они там и жили.

Ведь контролировать эти земли маньчжуры не собирались. Вполне достаточно, что там нет русских воинских сил. И если на вольные земли бежали весь предшествующий период, то почему бы людям не делать это теперь, когда Мир Приамурья остался миром без власти. Тем более, что бежать было кому.

Заводы на Аргуни и вокруг постепенно превращались в страшное место, где неволя шла рука об руку с голодом и насилиями. Не только каторжники, но и крестьяне, приписанные к заводам, отряженные на нужды Камчатской экспедиции или иные государственные нужды, пребывали в самом жалком состоянии.

Только в второй половине XIX века к власти пришло осознание, что контролировать эти земли не просто плохо и жестоко (с этим, как правило, легко смирялись, особенно те, кто контролировал), а не выгодно. Предприятия Кабинета Его Императорского Величества с подневольными работниками и огромными льготами разорялись, требовали все новых и новых вливаний из казны. А вот маленькие частные заводики, оплачивая работников, налоги и взятки, оказывались прибыльными. Пока же убытки пытались покрыть тем, что еще сильнее ужесточали контроль. Вот люди и бежали от государевой заботы.

О бегстве крестьян постоянно пишут местные начальники. А куда бежать от начальства? Туда, где его нет. На Амур. И хотя по Нерчинскому договору стороны обязались перебежчиков возвращать, но ведь для этого нужно держать на границе значительные полицейские силы. А их и в XIX веке не было. Уходили и староверы, для которых в Восточной Сибири становилось все более тесно и не уютно.

Зато за сорок лет освоения появились родственники среди местных народов, главным образом, тунгусских. А где родня, там и дорожка протоптана. И шли люди, строились, пахали новь, заводили стада. Обучались у местных жителей приемам ловли рыбы, изготовлению одежды для рыбного промысла. Да и многому другому. Сами учили тому, что знали лучше, вплетали русский опыт в полифонию амурского фронтира, соединяли его с опытом местных народов, опытом дауров и чжурчжэней, монголов и китайцев, порождая нечто, прежде невиданное ни в истории, ни в культуре.

«Запад есть Запад. Восток есть Восток. И им не сойтись никогда», - писал Р. Киплинг. Наверное, это правильно. Но только не здесь, на амурском фронтире, где западный и восточный, северный и южный миры переплетены в неразрывную ткань. Таежные охотники и амурские рыболовы, стремительные кочевники-скотоводы из Великих степей и землепашцы из дауров и Руси, ткачи и плотники, кузнецы и строители – все они пришли и оставили свой след в этом мире.

Именно потому никакой опыт из нее не выпадает. Меняются народы. Эпохи, культуры приходят и уходят. Но из мира Великой Реки ничто не исчезает. И только власть, толпы завоевателей, надсмотрщиков, стражников, если и забредают на фронтир, то исчезают навсегда. Не нужны они здесь.

К великому несчастью, жестокий ХХ век стальным катком прошел по Приамурью, раздавил, унес в незнаемые дали многое из того, что было живо через столетия. Даже мы, жители Приамурья, забыли об этой невероятной земле. Начинаем, как и жители Запада, считать ее пустыней. Но в том и состоит магия Амура, что достаточно чуть-чуть прищурить глаз, чтобы сквози мельтешение программ развития, инноваций и инвестиций разглядеть, как князь Нурхаци собирает маньчжуров в первые походы, как вождь солонов Бомбогор защищает свою столицу Яксу от натиска из Нингутской крепости.