Похождения одного матроса

– Затем у меня есть еще более тяжкое обвинение против вас, Моррис и Дэк. Слушайте, прошу вас, Моррис и Дэк, и вы, Дун и Чайк!

– Да не тяните души, Билль. Чего вы заправского судью корчите. Валяйте скорее!. – проговорил Дэк самым искренним, слегка ироническим тоном.

Он уже вполне владел собой и, казалось, не сомневался в том, что его ожидает. И его бледное, потасканное, испитое и все еще красивое мужественное лицо улыбалось такою холодной усмешкой и в его глубоко сидящих черных глазах светилось такое равнодушие не дорожившего жизнью человека, что Чайкин, взглянув на него, невольно припомнил такое же выражение на лице Блэка, когда тот говорил о самоубийстве.

И Чайкин почувствовал не одно только сострадание к этому человеку, а нечто большее.

– Извольте, Дэк, я тороплюсь! – отвечал Билль, сам внутренне любуясь мужеством Дэка.

– Спасибо вам, Билль! – промолвил Дэк.

И старый Билль продолжал:

– Обвинение это заключается в намерении вашем прикончить с нами по-предательски, сзади, когда мы спали…

Не приведено оно в исполнение только потому, что…

– Что Моррис был дурак и не согласился на мое предложение! – перебил Дэк.

– Вы слышите, Дун и Чайк?

Те кивнули головами.

– Затем вы решили покончить все дело здесь, у Скалистого ручья, и с этою целью дали телеграмму в Сакраменто некоему Иглю о том, чтобы он с пятью друзьями приехал встретить вас с провизией… Правду ли я говорю? Что вы скажете на это, Моррис?

Моррис пробормотал:

– Но это надо доказать… Вы видите, друзья не приехали. На каком основании вы нас обвиняете в этом?

– А вы что скажете, Дэк? Правду ли я говорю, обвиняя вас и товарища вашего в этом?

– Я только скажу, что наша партия проиграна, Билль.

Но более из любопытства присоединяюсь к вопросу товарища: откуда вы все это узнали?

– Вы знаете, джентльмены, Старый Билль не лжет. И

все, что я сказал, я слышал от вас. Вы очень громко говорили об этом на ночной стоянке…

– Мало ли что говорится!. Это не доказательство… Это не улика!.. – воскликнул Моррис. – Ведь факта не было.

Мы хотели послать, но не послали телеграммы, иначе товарищи наши были бы здесь.

– А вы что скажете, Дэк? Подтверждаете ли вы слова товарища?

– Я ничего не скажу, Билль.

– Так я скажу, что ваш товарищ Моррис лжет. Вы послали телеграмму, и если она не дошла, то не по вашей вине.

Моррис поник головою. Дэк молчал.

– Сознаетесь вы в этом, Моррис?

– Н-н-нет! – пролепетал Моррис, поднимая голову, и весь как-то ушел в свои судорожно вздрагивающие узкие плечи.

– А вы, Дэк?

– Кончайте скорей, Билль. А то Чайк, прежде чем судить нас, упадет в обморок. Пожалейте джентльмена! –

насмешливо промолвил Дэк.

Действительно, Чайк имел страдальческий вид и был бледен не менее Морриса.

Старый Билль сурово взглянул на такого слабонервного судью и сказал:

– Сию минуту кончу, Дэк.

И с этими словами Билль достал из кармана телеграмму и громко прочитал ее.

– Посмотрите, Моррис и Дэк, ваши ли здесь фамилии? –

сказал Старый Билль и, поднявшись, подошел к подсудимым и показал им обличающую их телеграмму.

Моррис был окончательно сражен и едва прошептал:

– Телеграмма моя!

– Говорите громче, чтобы судьи слышали.

– Телеграмма моя! – произнес Моррис.

– Ловко, Билль, обделано дельце, ловко! – сказал Дэк.

Старый Билль вернулся на свое место и предъявил телеграмму обоим судьям.

– Ну, джентльмены, – обратился Билль к подсудимым, –

больше, я полагаю, допрашивать нечего. Ваше дело ясное.

Но прежде чем мы постановим приговор, не скажете ли чего-нибудь в свое оправдание? Почему вы, оба молодые люди, вместо того чтобы честным трудом зарабатывать себе хлеб, позорите звание гражданина Северо-Американских штатов, выбравши себе такую гнусную работу, как грабеж и убийство? Быть может, вы доведены были до этого крайностью? Быть может, вас вовлекли другие? Мы примем все это во внимание.

У Морриса вздрагивали челюсти, когда он с трудом проговорил:

– Пощадите… Не убивайте!

Дэк нетерпеливо крикнул:

– Не разыгрывайте пастора, Билль. Пристрелите или вздергивайте скорей!

А Чайкин внезапно проговорил, обращаясь к подсудимым, с мольбою в голосе:

– Скажите… скажите что-нибудь… Ведь вы раскаиваетесь? Ведь вы больше не будете грабить и убивать? Не правда ли?..

– О, какой вы добрый дурак, Чайк! – ответил Дэк, и в его глазах мелькнуло что-то грустное и безнадежное.

– Пощадите! – снова пролепетал Моррис.

– Какой вы трус. Даже и умереть не умеете! – презрительно крикнул Дэк.

И, обращаясь к Чайкину, прибавил:

– Достаньте, Чайк, из моего кармана трубку и табак, набейте трубку, закурите и суньте мне в рот.

Когда Чайкин все это исполнил, Дэк шепнул ему:

– Спасибо вам, Чайк… И за жалость вашу спасибо!

Только не стоит меня жалеть!

Чайкин снова вспомнил Блэка и отошел, взволнованный до последней степени.

– Билль! – позвал Моррис.

– Что вам, Моррис?

– Дайте мне один-другой глоток рому. Это меня подкрепит.

– Сейчас дам, Моррис! – почти ласково сказал Старый

Билль.

И он послал Дунаева за бутылкой и стаканом.

Когда тот принес ром, Билль налил полстакана и сам поднес его к побелевшим губам Морриса.

Тот жадно выпил спирт и, поблагодарив Билля, прошептал:

– Билль!. у меня есть жена и дети.