Похождения соломенной вдовы

Пальто, насмерть испорченное в Ведьмином болоте, пришлось заменить на зимнюю куртку. В ней я чувствовала себя школьницей, выбегающей из дома погулять.

Лифт, как всегда, был весь в трудах. Я потопталась возле дверей, потом махнула рукой и, по укоренившейся традиции, побежала бегом вниз. Миновав один пролет, я так резко затормозила, как будто передо мной, как в виртуальной игрушке, внезапно выросла стена.

Почтальон лежал возле мусоропровода лицом вверх.

Он был убит точно так же, как и профессор Усатов, — одна пуля выпущена в сердце, другая в голову. «Нет, только не это! — подумала я, приседая от страха. — Пусть лучше кто-нибудь другой найдет тело и сообщит в милицию. А я не стану!» Надо было проверить, действительно ли почтальон мертв. Не притворяется ли он случайно?

Может быть, дырки сделаны нарочно, чтобы попугать меня? Я протянула было руку к его шее, но тут же отдернула и попятилась. Нет, это выше моих сил!

Я заставила себя повернуться и продолжить спуск. Если почтальон мертв, то ему абсолютно все равно, когда его найдут — раньше или позже. Я вышла на улицу и на полусогнутых ногах пошла по тротуару. Путь мой лежал как раз мимо отделения милиции. «А что, если по лестнице побегут дети? — подумала я. — Они наткнутся на убитого и испугаются до смерти». С огромной неохотой я отворила знакомую дверь и вошла внутрь.

Узнав меня, дежурный капитан поменял цвет лица и стал похож на пасхальное яйцо, выкрашенное луковой шелухой. Я надеялась, что это мгновенное преображение не сильно отразится на его здоровье.

— Что у вас опять? — выдавил он из себя, шевеля ноздрями так активно, как будто от меня пахло помойкой.

— Мне показалось, что в нашем подъезде стреляли, — мрачно заявила я.

Капитан некоторое время молча глядел мне в лицо, потом ровно сказал:

— Никаких сигналов к нам не поступало.

— Мне показалось, что на лестничной площадке между этажами кто-то лежит, — продолжала упорствовать я.

— Труп? — ласково спросил капитан, и я, мелко кивая, подтвердила:

— Труп.

— Очень хорошо. И в нем две дырки.

— Две, — подтвердила я.

— Стреляли в сердце и в голову?

— Это ничего не значит, — ответила я, начиная раздражаться по-настоящему. Терпеть не могу, когда меня считают дурой. — Я даже знаю, кто убит.

— Да что вы говорите?

— Да. Это почтальон, который разносит заказные письма.

— Ага! — капитан обрадовался так, как будто я открыла ему место захоронения древнего клада. — И незадолго до того, как пасть в подъезде от руки неизвестного убийцы, он приносил вам заказное письмо?

— И что с того?

— То есть все, кто к вам приходят, получают две роковые пули? Что называется, не отходя от кассы? Может .быть, это вы такая кровожадная?

Я посмотрела на его насмешливую физиономию и почувствовала, что да, действительно, во мне просыпается кровожадность.

— Если вам неохота проверять сигналы, поступающие от населения… — начала я, зная, какое впечатление оказывает на служивых людей бюрократический слог. Капитан тут же попался.

— Ладно, давайте прогуляемся, здесь недалеко.

Он встал и потянулся за верхней одеждой. Мне сразу стало как-то не по себе.

— Может, я пойду по своим делам? — тут же изложила я, на мой взгляд, вполне приемлемый план. — А вы там как-нибудь сами.

— Ну уж нет! — взревел капитан, подскакивая ко мне, словно бойцовский петух. — Шагом марш на место происшествия!

Мы вышли на улицу друг за другом. Первым шагал капитан, а я плелась за ним, как понурый ослик за резвым хозяином. Затем случилось то, чего я, собственно, так боялась. Труп исчез, как будто его и не было. Потоптавшись на указанной мной площадке и даже заглянув в мусоропровод, капитан посмотрел на меня и внезапно подобрел.

— Дома есть кто? — спросил он меня голосом, каким разговаривают с несмышлеными ребятишками.

— Не знаю, — ответила я довольно злобно.

Будет еще меня жалеть! Очень надо! После первого же звонка дверь открыл лже-Туманов. И когда он только успел вернуться? Узнав капитана, он взъерошил волосы на затылке и спросил:

— Надеюсь, ничего криминального?

— Опять труп померещился, — уныло сказал капитан, будто бы уже было доказано, что я страдаю галлюцинациями, а он явился, чтобы скорбеть по этому поводу.

Туманов номер два кашлянул и, по-моему, не нашелся что ответить. Зато капитан, страшная сволочь, подобрал отличные слова для прощания.

— Что ж, сочувствую, — сказал он и, хлопнув меня по спине, отправился восвояси.

Когда мы остались наедине, самозванец устало спросил:

— Ну, и что ты скажешь?

— Почтальон лежал между этажами.

— Почтальон? Почему почтальон?

— Откуда я знаю?

— Он твой знакомый?

— Не говори глупостей! Просто он принес мне письмо от тетки Натальи. Кстати, Паша Скоткин его видел.

— Опять? Ты специально припутываешь его к своим трупам, чтобы все истории выглядели как можно менее достоверно?

— Но что я могу поделать, если Паша действительно видел почтальона! — закричала я. Затем уже спокойнее добавила:

— Только живого.