Похвали меня

– Дрейк! – кричу я, наклоняясь к полу, и мысленно заставляю себя не кончать. Нет, нет, нет, нет. Вибратор замолкает, и я бросаюсь к нему. – Отдай мне эту чертову хрень! – кричу я, но он держит пульт подальше от меня. Я прижимаюсь к его телу и, когда игрушка снова включается, тянусь к пульту.

Против моей воли с губ срывается самый высокий, самый унизительный стон. Как будто одну секунду играет саундтрек к порно. Дрейк хохочет.

– Ты придурок! – кричу я и зажимаю рот рукой.

Не могу поверить, что я только что издала этот звук. Бедняга Хантер закрывает лицо рукой. Он красный, как рак, и старается не смотреть, как я пытаюсь вырвать у Дрейка пульт и одновременно не кончить у всех на виду против воли.

– Тебе ведь нравится, – глухо отвечает Дрейк, и на секунду мы с ним встречаемся взглядами.

Вот дерьмо. Судя по тому, как он смотрит на меня, судя по тому, что чувствует в данный момент мое тело, мы определенно движемся прямо к чему-то, чего я не хочу, и если я не остановлюсь прямо сейчас, то буду потом горько сожалеть об этом.

Есть только один человек, с которым я хочу пересечь черту, и извини, Дрейк, но это не ты.

– Что здесь происходит? – раздается недовольный голос, и мое тело превращается в лед.

Жужжание резко прекращается, и я отдираю себя от стены мускулов Дрейка. Обернувшись, вижу Эмерсона – он шагает ко мне с выражением ужаса на лице. О боже, он сейчас узнает про вибратор. На самом деле, я хотела, чтобы он про него узнал, потому что тогда он был бы в ярости, а мне хотелось его разозлить. Значит ли это, что я стерва?

Но сейчас, когда он так смотрит на меня, как будто я предала его и неким образом причинила ему боль, я отчаянно надеюсь, что он ни о чем не догадается. Мне не выдержать даже секунды его разочарования.

– Расслабься. Мы с Шарлоттой просто проводили эксперимент, – говорит Дрейк, и я перевожу взгляд на него. Господи, он вот так возьмет и все выложит?

– Ничего, – быстро отвечаю я, направляясь к Эмерсону.

– Какой еще эксперимент?

Дрейк поднимает пульт.

– Мы хотели посмотреть, сможет ли она вести себя естественно с этим вибратором.

Эмерсон медленно поворачивает голову в мою сторону, и я превращаюсь в крошечную пылинку рядом с ним.

– Он сейчас в тебе?

Я нервно сглатываю. Дрейк смеется.

– Ага. И если тебе интересно, она не может. Не могла ходить даже на самых низких настройках.

Я ненавижу Дрейка. Боже, как я его ненавижу! Даже больше, чем ненавижу Монику. Ну, хорошо, может, не больше. Но я его сильно ненавижу.

– Ха, ха, ха, – язвительно отвечаю я, прищурившись, бросаю на Дрейка яростный взгляд.

Он подмигивает мне в ответ, и я ненавижу его еще больше. Я как дура поддалась обаянию наглого красавчика. Собираюсь идти в туалет, чтобы достать игрушку, но Эмерсон останавливает меня.

– Не так быстро.

Я с ужасом наблюдаю за тем, как он подходит к Дрейку и протягивает руку за пультом. Дрейк кладет его ему на ладонь, и я смотрю, словно ожидаю, что вот-вот произойдет что-то катастрофическое. Он ведь не станет?..

Эмерсон кладет пульт в карман.

– Пойдем, Шарлотта.

Выражение его лица не назовешь ни игривым, ни добрым. Его зубы крепко стиснуты, глаза по-прежнему смотрят на меня в упор. Эмерсон поворачивается и идет к входной двери.

Я быстро оглядываюсь на Дрейка, но тот даже не удосуживается изобразить виноватый вид. И вдобавок ухмыляется себе под нос.

О, как я его ненавижу.

С вибратором, плотно сидящим внутри меня, но – слава богу – неподвижным и тихим, я бросаюсь вслед за Эмерсоном.

– Куда мы едем?

Он бросает на меня быстрый, нетерпеливый взгляд и отвечает:

– Обедать.

Правило 19:

Не все наказания плохи

Шарлотта

Я так облажалась. Пока мы едем, Эмерсон молчит, и я до сих пор не могу точно сказать, зол он на меня за то, как я обошлась с Моникой, или за флирт с Дрейком. Или за то, что я ношу вибратор без его разрешения. Или за все это вместе взятое.

Дело в том, что… я больше не знаю, что хорошо, а что нет, и это кажется несправедливым. Будь это обычная работа секретарши, обычная ситуация Господин/Рабыня или нормальные романтические отношения, я бы, по крайней мере, знала, чего от меня ожидают. Но у нас не первое, не второе, не третье. У нас всего понемногу, и это чертовски запутанно.

А еще есть непреодолимый страх, что Эмерсон занимался с Моникой в клубе бог знает чем. Расстроюсь ли я, если узнаю, что у них был секс? Да. Имею ли я право расстраиваться? Нет.

Я раз за разом прокручиваю в голове возможные сценарии и ловлю себя на том, что на самом деле меня бы куда больше расстроило, узнай я, что он обращается с ней как с «рабыней»: заставляет кланяться ему, называть «сэром», хвалит ее, а не просто трахает. Поймите меня правильно, даже думать о них мне физически больно, но мысль о том, что она была его «хорошей девочкой», вызывает у меня ярость. Этого нельзя допустить. Он наверняка знает, что это уничтожило бы меня, и ни за что бы этого не сделал. Верно?