Похвали меня

Прежде чем я успеваю спросить, в парадную дверь входит женщина, которую я не знаю. Высокая, рыжеволосая, одета во все черное и с темной большой сумкой. Вокруг ее плеч и талии затянуты ремни. Я ловлю себя на том, что таращусь на ее наряд. Ремешки больше похожи на дань моде, чем на реально используемые, но мне все равно нравится, как они смотрятся на ней. Сильно, властно, сексуально. С ослепительной улыбкой женщина начинает представляться всем присутствующим, и тут ее взгляд падает на Эмерсона, и она на миг умолкает.

– Привет, Эмерсон, – здоровается она, кокетливо приподнимая уголки губ. Волосы на моем затылке мгновенно, как по тревоге, встают дыбом.

– Моника, – отвечает он, сдерживая улыбку. – Как дела?

Они явно знают друг друга.

– У меня все отлично. У тебя?

– Хорошо, спасибо. Теперь у тебя собственный бизнес?

– Да, – говорит она, крепче сжимая сумку. – И он тоже идет отлично.

– Я горжусь тобой, – отвечает Эмерсон, и фальшивая улыбка, которую я пыталась приклеить на лицо, сменяется насупленным взглядом. Когда я слышу, как он хвалит кого-то другого, мне хочется кричать.

– Это твоя новая секретарша? – спрашивает она, глядя на меня.

– Да. Это Шарлотта. Шарлотта, поздоровайся с Моникой Тейлор. Моя бывшая сотрудница.

Я бросаю взгляд в его сторону, но он не подает мне никаких знаков. Его лицо совершенно бесстрастное. Глаза Моники скользят по моему телу, оценивая, и я неловко переминаюсь с ноги на ногу.

– Приятно познакомиться, Шарлотта.

Он слегка кивает, словно напоминая мне о своих словах. Он велел мне приветствовать ее. Приказал. Он не делает этого, если только это не… день Господина и Рабыни. Он пытается выставить меня напоказ? Потому что хочет, чтобы она увидела, насколько хороша его новая секретарша?

Что ж, очень жаль, потому что мною уже владеет упрямство.

Я не хочу встречать его бывшую секретаршу. Особенно тогда, когда мое воображение посылает мне картинку, где она стоит перед ним на коленях. И его похвала предназначена ее ушам, а не моим.

Внезапно я понимаю, что меня можно заменить. Правда обрушивается на меня, как поезд, и это мучительно. Я ведь не дура. Я знаю, что до меня у него были другие девушки, но не желаю с ними встречаться. Жестокое напоминание о том, что она, вероятно, спала с ним, а я – нет, тоже задевает. Это очень больно. И мне неприятно, как он приказал мне поздороваться с ней, притом, что мы оба знаем, что сегодня не один из таких дней. Я не намерена играть для нее роль.

В общем, я стискиваю зубы, бросаю ей чертовски фальшивую улыбку и говорю:

– Привет!

Краем глаза вижу, как Эмерсон хмурится. Он сжимает челюсти и сердито смотрит на меня. Это все равно что стоять под ледяным дождем, разочарование в его глазах прожигает меня подобно лучу лазера. Моника удивленно смотрит на меня, но ничего не говорит, и здоровается с остальными.

Я отказываюсь оглядываться на Эмерсона – как из упрямства, так и из страха.

Моника выкладывает все, что она принесла, на витрину и начинает свою презентацию. Она взяла с собой множество разных игрушек, которыми клиенты могли бы пользоваться здесь, в клубе. Фаллоимитаторы, вибраторы, наручники, кремы, лосьоны, смазка. В общем, чего здесь только нет! Мне тоже интересно взглянуть, но я не могу заставить себя сосредоточиться ни на чем, кроме недовольства Эмерсона мной, а оно, похоже, такое сильное, что перевешивает мою обиду на него.

Не помогает и то, что внимание Моники почти полностью приковано к Эмерсону. Как только она заканчивает, Мэгги предлагает провести для Моники экскурсию по заведению, и я на мгновение испытываю облегчение от того, что мы сейчас избавимся от этой стервы, которая только что изгадила мой прекрасный день.

Как вдруг Моника поворачивается к мужчине рядом со мной и с сияющей улыбкой говорит:

– Эмерсон, мне бы хотелось, чтобы эту экскурсию провел ты.

Я смотрю, как она касается его руки, и моя кожа как будто гудит от огненной ярости. Я так ненавижу эту женщину, что готова ударить ее. Я быстро делаю шаг, чтобы последовать за ним, но он поворачивается ко мне, берет за руку и недовольно шепчет:

– Оставайся здесь.

От удивления мой рот сам собой приоткрывается. Он это серьезно?

Что он собирается с ней делать? Отвести ее в одну из приватных комнат и…

– Хорошо, – бормочу я, отворачиваясь. Если он думает, что сейчас услышит от меня «Да, сэр», то зря надеется.

Я смотрю, как они уходят, слезы жгут мне глаза, и я начинаю ходить кругами, пытаясь усмирить в себе злость.

Что мне до этого? Он не мой мужчина. У нас нет никаких претензий друг к другу, и он, конечно же, никогда не прикоснется ко мне, так что мне нужно просто преодолеть свои пустые надежды. Это тупо. Глупая влюбленность. Я никогда не буду для него кем-то большим, чем просто временами странная секретарша.

Стоя у края большого зала, я держусь на расстоянии от Дрейка и Хантера. Они единственные, кто до сих пор рассматривает витрину с принесенными Моникой игрушками. Они тихо переговариваются между собой, но я не подслушиваю их. Мои мысли слишком заняты тем, что делает Эмерсон наедине с Моникой где-то в пустом клубе.