– Хмм… я старше тебя на шесть лет, но собираюсь забить на все и наслаждаться каждой секундой.
Она закатывает глаза. Я спускаюсь, и мы любуемся моей работой.
– По-моему, выглядит здорово!
– Похоже на гигантский пенис с герпесом, – отвечает она.
Я ахаю и толкаю ее локтем в бок. Она хохочет.
– Это гриб! Я работала над ним всю ночь.
– Это поганка, и мне кажется, что верхняя часть должна быть гораздо больше.
– Что ж…
– Шучу. – Она смеется и заключает меня в медвежьи объятия. – Я в полном восторге.
– Спасибо, – я обнимаю ее в ответ.
– Кроме того… мы от души забьем на все, пока все не получится как надо, так что с тем же успехом это может быть и член…
– Софи Андервуд! – кричу я. – Тебе пятнадцать лет! Следи за своим языком.
Она, смеясь, подбегает к праздничному столу, где мама расставляет угощения и напитки. В заднем кармане жужжит телефон, и я выуживаю его оттуда.
– Я передам маме, что ты только что сказала! – кричу я сестре и открываю телефон, чтобы проверить сообщения.
Я вижу имя Эмерсона, и мое сердце пропускает удар. А его сообщение на мгновение лишает меня дара речи.
Я быстро печатаю ответ.
Мои губы растягиваются в такой широкой улыбке, что начинает болеть лицо. Я знаю, что выгляжу как идиотка.
Мне нужно немного подумать, как ответить. Я говорила с Эмерсоном о своей личной жизни, но это было в самом начале моей работы у него. Все изменилось. По идее, я не должна так нервничать из-за того, что делюсь с ним тем, чем не делилась раньше. Нет, у нас не роман. Мы исключительно трахаемся – причем много – и иногда разыгрываем извращенные сценки, где я – его рабыня.
Учитывая все эти забавы и игры, кажется странным говорить об обычных, повседневных вещах. Он хочет увидеть меня голой и трахнуть над столом, но волнует ли его моя домашняя жизнь или то, что я делаю в свободное время? Мне хочется сказать «да», но это во мне говорит надежда.
Я собираюсь ответить чем-то кокетливым, вроде «Думаю о том, что ты делал со мной вчера», но мои пальцы печатают другое. Вместо этого я посылаю ему…
Некоторое время телефон молчит. Никакого мигающего троеточия. Никаких текстов и картинок.
Я возвращаюсь в чулан, и, как только закрываю дверь, мой телефон вибрирует.
Уверена, сестра будет занята, зависая со своими подружками. У нее есть только пара подруг, чьи родители разрешают приходить к нам на ночевку, и сегодня вечером она пригласила их обеих, так что я знаю, что ей будет не до меня, и я легко улизну.
Эмерсон не отвечает, но вечеринка вот-вот начнется, так что я не придаю этому большого значения. Вскоре я уже раздаю коньки ее друзьям и управляю толкотней на катке. По субботам здесь многолюдно, и дружба с владельцем роллердрома имеет то преимущество, что мы, по сути, можем устроить здесь вечеринку для Софи.
Я смотрю на сестру и вижу ее белозубую улыбку. Она сидит между двумя такими же смешливыми девушками, и я сдерживаю желание заплакать. То, что она терпела последние несколько лет, было несправедливо! Над ней издевались в школе. Ее бросил собственный отец.
Я знаю, моя сестра беспокоится обо мне, хотя лучше бы она этого не делала. Она видела меня во время отношений с Бо и весь этот долгий год, когда я чувствовала себя последней неудачницей. Интересно, что она подумает об Эмерсоне? Одобрит ли Софи его, даже если никогда не узнает, что происходит за закрытыми дверьми? Да, он обращается со мной как со своей собственностью, когда я этого хочу, но вместе с тем он ласковый и любящий.
– Чему ты улыбаешься? – спрашивает мама, принося мне белый пластиковый стаканчик с газировкой.
– Когда я вижу ее улыбку, я счастлива, – говорю я, кивая на Софи.
– Да, я тоже. – Она поворачивается ко мне. – Знаешь… видя твою улыбку, я тоже счастлива.
Я переключаю внимание на маму.
– Не сомневаюсь. Ты это к чему?
– К тому, что… в последнее время ты часто улыбаешься.
Я стараюсь вести себя непринужденно и отмахиваюсь.
– Просто у меня все хорошо. У меня приличная, хорошо оплачиваемая работа, у Софи тоже все в порядке. Ты как будто меньше устаешь.
– Угу, – отвечает она, держа возле губ край стаканчика.
– На что ты намекаешь?
– Ты уверена, что здесь не замешан…