Покидая Итуруп

— Да что тут пояснять? — Марина вытащила из его пачки сигарету, но не закурила, а просто вертела её в руках, пытаясь подобрать слова. — После того, как мы… как тебя официально признали умершим, я думала, что не справлюсь. Не ела, почти не спала, всё по острову шаталась. Вот и дошаталась… Никак не могла решиться что-то предпринять, мать жалела, а потом как завертелось всё. Однажды Морозов меня заманил к себе, пока матери дома не было, опоил чем-то… проснулась потом поперёк дивана без трусов и в луже крови, а через семь месяцев родила мальчика.

Руки задрожали, пришлось всё же закурить. На Сергея Марина не смотрела — понимала, какую неприглядную картину сейчас представляет.

— Забавно, ему всего два раза удалось меня разложить на том проклятом диване, и в итоге я дважды оказывалась в роддоме, но больше я туда ни за что не попаду, уж я об этом позаботилась.

— Ты… но почему? Я многократно спрашивал у матери о тебе, и каждый раз она говорила, что счастлива и довольна жизнью, что всё у тебя хорошо, и муж у тебя отличный мужик, и что ты…

— Какой ещё муж, Воронцов? — Марина горько рассмеялась, понимая, что из её глаз ручьями потекли слёзы, не в силах больше сдерживаться, — мой жених из армии так и не вернулся. А вообще твою мать можно понять, не хотела бы я себе такую невестку…

После той немыслимой встречи с Сергеем Марина вновь вернулась на материк.

Оставаться рядом с Воронцовыми было опасно и… нежелательно. Она ужасно не хотела, чтобы они видели её такой. Разбитой, сломленной куклой, не представляющей свою жизнь без травки.

Но и не увидеть того, кого она считала погибшим столько времени, тоже не могла. Позволила себе убедиться, что он, и правда, жив, а не является очередным глюком или привычным уже сном. За прошедшие годы он снился Голубевой миллион раз, но проснувшись поутру, она даже не надеялась, что когда-нибудь сможет встретиться с ним на этом свете.

Но это случилось! И теперь то, что осталось от её зачерствевшей души требовало лететь к нему, плыть, ехать, да хоть ползти. Потому что по-другому никак.

Их знакомство с Сергеем было самым заурядным, жили всю жизнь в соседних домах, болтались в одной компании и, конечно, обратили внимание друг на друга.

В свои неполные шестнадцать лет Марина была невероятно красивой. Принцесса Острова, как часто называли её соседские мальчишки, увиваясь хвостом. Воздыхателей и ухажеров было много. Настолько, что не было ни единой подружки, разве, что соседская Светка всё норовила увязаться за весёлой и компанейской Мариной.

Ефросинья Александровна тогда только с каким-то сожалением глядела на неё и изредка предупреждала:

— Смотри, Маринка, не крути хвостом шибко. Открутят.

Но куда там. Она эту красоту ещё и подчёркивать умудрялась: и шорты носила такие, что только попу закрывали, и топик какой-нибудь могла нацепить, чтобы живот был виден… Хотелось, чтобы Сергей видел, какая она красивая, ну и чтобы ревновал капельку. Как в романах!

Дурёха! Знала бы она, как всю жизнь может раздолбать эта красота…

В то время на остров стал приезжать Морозов. Ему было хорошо за сорок, когда он поселился в соседней квартире. И поначалу воспринимался девушкой, как заботливый сосед: всё норовил заглянуть в гости к соседкам, проживающим без мужика в доме, да спрашивал, как они тут вдвоём справляемся. Аферист хренов!

4.

— Марин, — раздался жалобный голос из-за двери туалета, — это кажется моё последнее путешествие в этой жизни.

— Не хнычь, Пашка, — весело хохотнула Голубева, — оно всего лишь первое!

— До второго я не доживу!

— Я поражаюсь тебе, мелкий, ты жил бомжонком полгода, спал на заброшенной стройке, питался… блин, я даже думать не хочу, что ты ел, а сейчас вдруг поплакаться решил?

— Ну ничем таки ужасным я не питался, — Паша всё же выполз из туалета и добрёл до своей койки, — я ловкий и мог умять булку прямо в магазине под камерами.

— Чего же тогда жилье поуютнее себе не выискал?

— Я просто обдумывал ещё этот вопрос.

— Ладно, считай, выкрутился, — Марина вновь посмотрела на часы — остановились что ли?

— Слышишь, Марин, а ты уверена, что этот твой Сергей не вышвырнет меня? Просто, как я понял, вы вместе еще и не жили, а тут ты с прицепом.

— Не вышвырнет, и ты это знаешь, с чего вдруг такие волнения?

— Да с того, что я родной матери оказался не нужен, а тут вы! Вот на кой оно вам?

Паша сидел на узкой кровати, уперевшись затылком в стену и прикрыв глаза. Эта привычка прятаться за опущенными веками делала его совсем ребёнком, а ведь уже тринадцать лет пацану.

— Помнишь, я тебе рассказывала о том времени, когда мы с Сергеем встречались? — задумчиво проговорила Марина, — я тогда была ненамного старше тебя, между прочим! Так вот. Я уже тогда мечтала о том, что у нас с ним обязательно будут дети. И чтобы мальчик и девочка! Ирочка у Сергея уже есть, а теперь и мальчик Паша у нас появится.

От подобных откровений мальчик Паша сел и уставился на Марину, ничего не понимая:

— Но у тебя же есть свои дети!

— Они мои очень условно, уже много лет они являются детьми другой женщины.