Покидая страну 404

— Я тебе в дальней комнате постелю, на тахте Александра Григорьевича. Ты не бойся, мы старый матрас выбросили, вернее, Иван в слободку завёз вместе с одеждой и обувью, что остались, а я новый купила, ортопедический.

Саня достал блокнот для эскизов и набросал не имеющее возраста женское лицо с тонкими поджатыми губами и треугольным подбородком с завязанным под ним платочком. Получилась Баба Яга в свои лучшие годы.

— Они по домам ходят, не только деньги собирают, но и подбивают местных против мадьяр и ромов, дескать, все те уже с венгерскими паспортами, — пояснила бабушка, увидев рисунок.

Саня перевернул страницу и набросал портрет Кати.

— Как живая, — похвалила бабушка. — У меня с прошлого раза твои пастельные мелки остались. Можно раскрасить.

В прихожую влетела Катька.

— Валентина Васильевна, смотрите, горит что-то!

С стороны слободки валили черные клубы дыма.

— Наверное, траву жгли, и что-то загорелось, — сказала бабушка. — Пожарная машина из района к нам самое долгое за полчаса приезжает. Успокойся, Катя. Смотри, как он тебя хорошо нарисовал, — она показала соседке лист из блокнота.

— Да разве ж у меня такой нос, как картошка? — возмутилась та.

Ночью умер Петруша. С вечера он странно икал, а рано утром бабушка обнаружила его лежащим на дне клетки. Саня хотел выбросить останки в мусор, но бабушка решительно отобрала тушку, завернула в целлофановый пакет и сунула в морозилку.

— Завтра поедем на кладбище и подхороним его в могилку к Александру Григорьевичу, — заявила она.

Саня включил ноутбук и просматривал работу, взятую с собой в дорогу, пока не услышал голос Ивана в кухне.

— Что у вас вчера горело? — поинтересовался он, выйдя к гостю.

— Костры жгли, еду готовили, электричество экономили. Газа-то в слободке нет. Вот огонь ветром на постройки и перекинуло. Да ничего страшного, все живы-здоровы. Вы наши времянки видели? Две крайних сгорело.

— Еда на костре, детей в школу не посылают, говорят, что документов нет, хотя «детские» выплаты получают исправно. Электричество им в некоторых домах отрезали за неуплату, — неодобрительно заметила бабушка, подавая Ивану чай с бутербродом.

— Архаизация — это попытка уйти от сложностей жизни в современном развитом обществе со всеми его требованиями и ограничениями и вернуться к более понятным и объяснимым формам существования, — сказал Саня. — Этакий бунт против усложнения общества, особенно когда одно думается, другое говорится, а третье делается.

— Ну вот и получается регресс во всём, — ответила бабушка. — Иван вот в Советской Армии отслужил, техникум окончил, сорок лет водительского стажа, все категории открыты. А сейчас у парней из слободки основная работа — стройки.

— Граница же рядом, — удивился Саня. — Да тут только ленивый контрабандой не занимается.

— И наши ребята когда-то сигареты возили, — подал голос Иван. — Да только пять человек ушли и не вернулись. Слухи ходили, что их конкуренты где-то на этой стороне прикопали, но никто толком не искал. Пошли бы к полицаям — те бы сказали: «А вы уверены, что ваши хлопцы не поехали в Россию или Польшу на заработки? А вы уверены, что они не в Венгрии? Вы же все с венгерскими паспортами». У нас тут народ на подъём лёгкий. Как только начали разносить повестки в АТО, местные ребята целыми автобусами разъезжались на работу во все стороны. Так что, Александр Абдулович, чтобы контрабандой заниматься, надо не только талант иметь, но и разрешение.

— Смотрите, что я нашла, — сменила тему бабушка и достала из книжного шкафа посвящённый экономике журнал двадцатилетней давности.

На обложке был размещён забавный коллаж: портрет Сани был разделён пополам, справа лишь немного подрихтован, и Саня оставался самим собой, коротко подстриженным молодым человеком в тёмном костюме, а слева автор немного подкорректировал разрез глаза и очертание скулы, нарисовал соответствующую причёску и облачил фигуру в одеяние японского самурая. Статья называлась «Офисный самурай».

Саня подумал о том, что почти все компании, которые упоминались в том номере, давно прекратили своё существование, а главу Национального банка Вадима Гетьмана, которому была посвящена статья на три разворота, менее чем через год после её выхода пристрелили в лифте собственного дома.

— Ба, ты помнишь, как вы с Александром Григорьевичем в журнале «Работница» в конце восьмидесятых викторину разгадывали? Там был главный приз — поездка в Париж.

— Помню. Не выиграли мы тогда ничего. Венгрию всю объездили, на Балатоне и в Хайдусобосло на горячих источниках отдыхали. В Польше были. Даже в Турцию мы с Мариной Тодоровной из областной прокуратуры летали, Александру Григорьевичу уже тяжело было, и он отказался. А в Париж так и не съездили.

— Ты новый загранпаспорт сделала, как я просил?

— Биометрический? Да, у нас весь посёлок сделал паспорта.

— Так что нам мешает поехать в Париж? — спросил Саня. — Собирай чемодан.