Поклонник

Успокаиваюсь я с трудом, спустя почти час. Мое лицо заревано, глаза красные, губы опухшие. Пальцы дрожат, а виски пронзает тугая, пульсирующая нить боли. Мне так больно, что я хочу лечь на кровать и навсегда закрыть глаза, чтобы забыть этот сон. Но вместо этого я встаю и иду в душ. Там я убираю остатки засохшего воска с кожи, смываю запах Матвея и прогоняю холодной водой страх.

Из ванной комнаты, которая размером с две мои, я выхожу, почти придя в себя. На мне белый мужской халат – у Матвея таких много. В нем мне тепло и уютно, правда, я не знаю, как поеду домой – он ведь разорвал то платье с кружевами. Оно до сих пор лежит в гостиной на первом этаже. Я поднимаю его и выкидываю без сожалений, а после иду на кухню, чтобы сделать кофе.

По дороге я разглядываю интерьер – в этом белоснежном храме скандинавского бога безумно красиво, и эстет во мне просто ликует. А еще я вижу фотографии в рамочках на стене и, остановившись, разглядываю их. Это семья Матвея. Отец, мама, брат, бабушка. Когда-то у них даже была собака – большая овчарка с умными глазами.

Отец – суровый черноволосый мужчина с ясными глазами и складками у губ, такие всегда добиваются поставленных целей. Мама – симпатичная улыбчивая блондинка с красивой фигурой, которой могут позавидовать и молодые девушки. Если Матвей похож на отца, то его младший брат Андрей – на мать. Он кажется воздушным и одновременно печальным.

У Матвея была хорошая семья, от которой остались одни осколки, но я вдруг понимаю, что сделаю все, чтобы вновь окружить его любовью и заботой. Было бы здорово когда-нибудь жить вместе, я бы родила ему детей – двух мальчиков или девочек. А может быть, даже трех. И в нашем доме всегда бы звенел детский смех и слышался топот детских ножек. А еще я бы завела собаку и кошку. И мы были бы счастливы. Я улыбаюсь своим мечтам и иду на кухню. Пусть они сбудутся.

Пока я колдую у внушительной кофемашины, в квартиру приходит миловидная женщина средних лет – домработница. Ее зовут София, и она приносит мне одежду – говорит, Матвей Михайлович велел купить. И начинает готовить мне завтрак.

– Не стоит! Я не голодная! – почти в ужасе прошу я Софию.

Мне некомфортно, что посторонняя женщина будет меня кормить.

– Нет-нет, что вы, – отвечает она. – Матвей Михайлович сказал сделать завтрак. Не переживайте, я очень хорошо готовлю!

– Все в порядке. Я просто выпью кофе!

– Матвей Михайлович будет ругаться, – вздыхает София, и мне приходится уступить. Не хочу быть виноватой.

После сытного и действительно вкусного завтрака мне звонит Константин и говорит, что заберет меня в любое удобное для меня время. Я хотела ехать домой сама, но он настаивает на своем – разумеется, из-за Матвея. И я соглашаюсь.

Надев привезенное Софией легкое и струящееся платье из тончайшего трикотажа с нежным цветочным узором, я иду в прихожую.

– Надеюсь, платье вам нравится, – говорит домработница с улыбкой. – Матвей Михайлович сказал купить что-то легкое и воздушное.

– Очень нравится, – отвечаю ей я, еще раз убеждаясь, что Матвей Михайлович сумасшедший, но заботливый. И, тепло попрощавшись, ухожу, размышляя, о чем же хотел поговорить со мной мой волчонок.

Константин встречает меня у лифта и провожает к машине. Я еду домой. Счастливая.

Глава 6

Пока я в машине снова думаю о семье с Матвеем, мне звонит Алиса.

– Можешь говорить? – спрашивает она странным стеклянным голосом.

– Да… Представляешь, сегодня… – Я хочу рассказать ей о ночи с Матвеем, но подруга перебивает меня.

– Дашу нашли, – говорит она.

– Да?! – восклицаю я. – С ней все в порядке? Что с ней случилось?

– Ее убили.

Мне кажется, что связь стала плохой и я что-то не расслышала.

– Повтори, – глухо прошу я.

– Дашу убили. Нашли в лесу, закопанной. Из-за дождя землю размыло. Нашла собака какого-то местного, – тихо говорит Алиса. – Староста только что написала…

– Нет, – говорю я тихо. – Наверное, это ошибка. Не может быть.

– Говорят, это какой-то маньяк. Что еще девушки пропадали. Только полиция молчит. Как же так, Ангелин?

Алиса всхлипывает. Я впиваюсь ногтями в ладонь. Мы не были подружками, но я не могу поверить в ее смерть. Не могу предположить, что сейчас чувствует ее мама. Не могу представить Дашу Онегину мертвой. К горлу подступает ком. На глаза набегают слезы.

– Надо деньги собрать, – шепчу я.

– Мы уже собираем. Зайди в общую беседу, там все есть, – устало говорит Алиса. – И еще… Мне тут сон плохой приснился… Будь осторожна, ладно? На месте Даши ведь могла оказаться любая из нас.

Мы прощаемся, и я опускаю руки на колени. Даша хотела рассказать мне что-то про Матвея, ушла в туалет и пропала. А потом ее нашли убитой.

– Все хорошо? – спрашивает Константин, глядя на меня через зеркало заднего вида.

– Моя знакомая умерла, – отвечаю я, глядя в окно, за которым моросит дождь. – Ей было всего двадцать два.

– Не грустите, – мягко говорит Константин. Это жизнь. А она неразрывно связана со смертью. Таков закон вселенной.

Я ничего ему не отвечаю. И почему-то думаю смогут ли Дашу похоронить в платье невесты?