Покой

— Надеюсь, вы не рассердитесь. Я не хотела об этом говорить… Карл считает, что я дурочка, и к тому же вы приехали в такую даль, чтобы на него посмотреть, и еще этот дождь…

— Мы не хотим доставлять вам хлопоты, Эм, — сказала тетя.

Я увидел, как напряглись ее костяшки, и понял, что она боится, не разбилось ли яйцо; я и сам так подумал.

— Сегодня день Господень, — сказала миссис Лорн. — Я действительно хочу продать яйцо — если вы готовы отдать за него столько, сколько обещала эта милая мисс Болд, — но сегодня день Господень. Меня всегда учили, что грех покупать или продавать в день Господень, и особенно то, на чем есть Его образ, или Библия, или молитвенник. Мой отец назвал бы это симонией. Поэтому я подумала, что Господь послал дождь, лишь бы вы остались на ночь, а завтра… ну, вы понимаете. Просто чтобы моя совесть осталась чиста.

— Универмаг «Макафи» не работает по воскресеньям, — заметил мистер Макафи.

Тетя обняла миссис Лорн за плечи, и я обратил внимание, как странно смотрится кружево ее манжет рядом с изможденным лицом пасторской жены.

— Разумеется, мы не будем обсуждать цену, — сказала Оливия. — Я не посмею затевать такой разговор, зная про ваши угрызения совести, Эм. Почему бы просто не взглянуть на него сегодня — вы же показываете диковинку гостям, верно? Мы с мистером Макафи хотим посмотреть, мы любим такие штуки.

— Оно в гостиной, — пролепетала миссис Лорн, — на каминной полке.

Я знал, что это не так, но тем не менее последовал за ними в гостиную; огонь в камине потрескивал, и лампа, которую зажгла Маргарет, все еще освещала комнату. Миссис Лорн подошла к камину и взяла приземистую деревянную подставку с тремя ножками, которую я заметил там раньше.

— Ох, оно исчезло, — сказала она. — Оно стояло прямо здесь.

Тетя и мистер Макафи переглянулись.

— Оно исчезло, — повторила миссис Лорн. — А мальчик не мог…

Тетя поджала губы.

— Уверена, Ден не сделал бы ничего подобного, — заявила она. — А если бы и сделал, то только для того, чтобы сыграть с нами безобидную шутку — лишь на мгновение. Я права, Ден?

— Да, мэм.

— А ваша девочка…

— Марджи, дорогая, ты взяла его? Ты была здесь с Деном.

Маргарет покачала головой, затем подбежала к матери и, притянув ее к себе, что-то прошептала ей на ухо.

— Как он мог! — воскликнула миссис Лорн.

— Ваш муж что-то с ним сделал?

— Так говорит мое дитя — и я думаю, она права. Пошлю ее проверить, хотя не хотелось бы так поступать в подобную ночь.

— Это снаружи?

Миссис Лорн мрачно кивнула.

— Может быть… так сказала моя девочка. Марджи, пойди и посмотри, и если оно там, принеси его.

Тетя и мистер Макафи запротестовали.

— Я посылаю ее туда не ради вас, — возразила миссис Лорн. — Я бы так не поступила. Я действительно хочу проверить догадку, а дождь ей не повредит — она крепкая девочка.

— Ден, — вдруг сказала тетя, — ты пойдешь с ней.

— В этом нет необходимости, — заверила миссис Лорн.

— С ней должен быть кто-нибудь, если она собирается выйти в такую грозу, — это ведь недалеко, не так ли?

Миссис Лорн покачала головой.

— На заднем дворе. Дети, пойдемте со мной, я дам вам лампу.

За кухней находилась закрытая веранда с ржавыми, провисшими ставнями; я смутно разглядел стол, на котором были сложены помидоры — пирамидками, как пушечные ядра, — и из-под него миссис Лорн достала огромный старомодный фонарь, зажгла и отдала Марджи. Мне она сказала:

— Этого достаточно для вас обоих. Ты, Ден, — так тебя зовут? — следи, чтобы она не подожгла им курятник. Плащ тебе впору?

На мне был ее дождевик; он не был впору, но я кивнул.

— Ну, не споткнись о подол. И не наступи на него, если сможешь. И не сдвигай шляпу назад — дождь будет падать на лицо и стекать по шее; носи ее, сдвинув вперед.

Она натянула мне на глаза слишком большую зюйдвестку, и Марджи рассмеялась — ее смех был как нож в спину.

— Ступайте!

Не нужно было и сходить с крыльца, чтобы попасть под дождь; он хлестал прямо сквозь ставни. Но когда миссис Лорн (без сомнения, промокнув при этом) открыла для нас дверь, показалось, что мы ступили под водопад. Я все еще толком не понимал, куда мы направляемся, и шум дождя был теперь слишком громким, чтобы спрашивать; но девочка повелительным жестом пригласила меня следовать за ней, и мы пустились в путь через — предположительно — двор фермы.

Мы обогнули что-то похожее на дровяной сарай и, шлепая по лужам выше голенищ наших ботинок, обошли обломки старого фургона для перевозки сена. Мгновение спустя я увидел, как Марджи дергает низкую, кривую дверь в здание чуть выше моей головы, и я взял у нее фонарь. Дверь открылась, и я услышал сонные, приглушенные шумом дождя протесты потревоженной птицы.

— Тут они несутся, — объяснила Марджи, как только мы вошли.

Смысл этого места ускользнул от меня, и, боюсь, я глупо таращился в ответ.