Покой

— Напрямую — нет. Он сказал, что это редкость, и судя по тому, что мы выяснили до сих пор, похоже, так и есть — роман даже не был указан среди опубликованных работ Аманды Рос в биографии, которая есть в твоей библиотеке.

— Что еще он сказал?

— Очень мало…

— Ты улыбаешься. Ну-ка, выкладывай!

— Когда я уходил, он упомянул, что не мистер Пирогги украл деньги и сбежал в Гватемалу. Это не имеет никакого отношения к книге; просто целых несколько минут я радовался при мысли о том, как Пирогги пьет «плантаторский пунш» в гамаке рядом со своей туземной любовницей. Но позже Блейн сказал, что это был кто-то по фамилии Симпсон, о ком я никогда не слышал. Я надеюсь, что он ошибся — то есть первая версия верна. Его память ненадежна.

У тротуара, через три двери от лавки Голда, я припарковался на свободном месте, вышел, помог Лоис и положил десятицентовик в счетчик.

— Это старая часть города, не так ли?

Я кивнул и сказал, что магазины были здесь еще во времена моего детства.

— Так близко к реке существует вероятность затопления, потому это всегда были дешевые магазины, если понимаешь, что я имею в виду. Чуть дальше находятся заведения получше — универмаг и все такое прочее.

Я говорил и вспоминал тетю Оливию, которую убили в полутора кварталах от того места, где мы стояли. Она располнела в первый же год после замужества, ела стряпню Милевчика вместо своей собственной, покупала новую одежду каждый месяц, пока не достигла удобного четырнадцатого размера (возможно, даже шестнадцатого), посещала универмаг и иногда задерживалась на часок в обшитом деревянными панелями и обставленном в коричневых тонах кабинете мистера Макафи, где был кожаный диван, а китайское яйцо стояло на приземистой подставке из черного дерева в застекленном шкафчике на стене. Иногда, проходя мимо универмага «Макафи» (который больше так не называется), я задавался вопросом, сумел ли мистер Макафи понять, отчего моя тетя, совершенно неприступная до замужества, стала такой легкомысленной, и связал ли он это — как я, сам не зная почему — с ее растущей полнотой.

По вечерам, когда Милевчик и горничная (ни он, ни она не жили в доме) уходили, а Джулиус работал в своей подвальной лаборатории, тетя отмокала в горячей ванне и часто просила меня принести новую книгу или доску для письма, ручку и бумагу для заметок. Вода была непрозрачной от ароматического масла и пены с ароматом сирени; при разговоре ее груди энергично поднимались из пучины и опускались вновь. Некогда маленькие и заостренные, они за два года, прошедшие между ее замужеством и возвращением моих родителей, превратились в шары, а плечи стали толстыми, как колени, которые она иногда поднимала над дымящейся водой.

Вы должны меня извинить. Я больше ничего не могу написать о поездке, которую мы с Лоис совершили к Голду, или о наших поисках зарытых сокровищ. Все, что мы делаем, неважно, я знаю; но есть вещи, которые если не важнее, то, по крайней мере, более насущны, чем другие, и поэтому я должен поведать вам (пишу в одиночестве в этой пустой комнате, и перо царапает бумагу, как мышь в стене), что очень болен. Кажется, мне еще не бывало так плохо — даже минувшей зимой, до того, как упало дерево Элеоноры Болд.

— Что ты пишешь, Ден?

— Ничего.

— Давай покажи тете Белле.

— Нет.

— Какой прилежный мальчик! Ты точно что-то пишешь.

— Он еще не умеет писать, Белла, — только свое имя печатными буквами и слова вроде «кот» и «крот». Но любит рисовать каракули и маленькие картинки. Зато читает все больше.

— Он показал мне книгу, которую принес ему Санта. Он ведь еще не может ее прочесть?

— Ну почему, может… чуть-чуть.

— Это изумительно. Будешь читать нам по вечерам, Ден.

Мой дед сказал:

— Не дразни ребенка.

— Но мы так делали, когда мама была жива, Ден. Все собирались в гостиной…

— Как правило, на кухне.

— Да, точно. Я забыла. В гостиной — по воскресеньям, на кухне — в другие дни, и мама, Белла или я читали вслух.

— Этим и займемся сейчас, — решила тетя Белла. — Я принесла журнал.

— Без меня, миссис Мартин, — заявила Мэб. — Мне лучше удается кекс.

Дед фыркнул, царапая железным наконечником трости по доскам кухонного пола.

— Не льсти себе, Мэб.

Тетя Арабелла прочитала:

— «Охотник за привидениями. Выпуск номер три» — очередной в нашем цикле, посвященном охотникам за привидениями. Каждый из этих рассказов о приключениях, связанных со сверхъестественным, основан на реальных событиях, хотя в некоторых случаях имена людей и названия места были изменены, чтобы защитить неприкосновенность частной жизни.

Моя мать сказала:

— Белла, это не рассказ, это статья!

— Рассказы больше не актуальны, Делла, их никто не читает.

— Мы бы ни за что не собирались кружочком, чтобы послушать, как мама читает статьи, — мы бы почувствовали себя очень глупо. Рада, что тебя не было здесь на Рождество; ты бы читала нам цены на свинину с сельскохозяйственной биржи.

— У нас был такой прекрасный снег, — сообщила Мэб.

Для каждой статьи в этом цикле мы заручились поддержкой надежного и опытного журналиста, разбирающегося в оккультизме.