Покорение Средней Азии. Очерки и воспоминания участников и очевидцев

И П-в, погнав лошадь плеткой, рысцой догнал Г-га и поехал рядом, посматривая изредка на его завязанную голову.

Замявшаяся на минуту рота снова бросилась вперед. Один полувзвод, поднявшись с помощью товарищей на стену, перелез в сад, из которого больше всего беспокоили нас обороняющиеся; за стенкой закипела горячая схватка. Ургутцы приняли наших в батики; это оружие допотопное, но, тем не менее, могущее наносить чувствительный вред: оно состоит из чугунной с острыми шипами шишки, насаженной на длинное, гибкое древко. Одно из звеньев цепи, зарвавшись слишком вперед, было со всех сторон окружено густой толпой сартов. Мы видели эту небольшую кучку, всего в восемь человек, прижавшуюся к полуразвалившейся сакле. Стрелки с трудом отбивались от рассвирепевших нападающих; ружья были разряжены, вновь заряжать не было никакой возможности, и усталые, измученные солдаты, собрав последние усилия, отмахивались штыками и прикладами от целого града батиков, китменей и даже просто палок, которыми были вооружены ургутцы. Почти у всех уже были разбиты головы, и липкая кровь текла по лицам и слепила глаза защищавшимся: трое уже лежали ничком на земле; одного из солдат сарты успели оттащить баграми от товарищей и буквально домолачивали батиками. Но с улицы было уже замечено критическое положение зарвавшихся: человек двадцать солдат бежали врассыпную на помощь. Впереди всех, прыгая через заборы и срубленные деревья, без шапки, и размахивая руками, несся молодой офицер атлетического сложения: он намного опередил бегущих солдат и ринулся с разбега в густую толпу сартов; он разметал ближайших и уже пробился к стрелкам, как вдруг тяжелый батик опустился ему на голову, и Б-ский, вздрогнув, опустился на землю. В эту секунду загремели чуть не в упор направленные выстрелы, и началась бойня. В несколько секунд по всем углам сада, под стенами, в густой траве, всюду корчились и дико стонами заколотые сарты. Солдаты положительно вышли из себя, вид наших израненных стрелков доводил их до бешенства.

А между тем штурмующие прошли уже предместья и ворвались в сам город. Здесь истощилось уже мужество защитников, и они, бросаясь при нашем приближении за валы и баррикады, в ужасе спасались из города. По всем плоским крышам сакель виднелись развевающиеся халаты бегущих; иные останавливались на всем бегу и, как пораженные молнией, падали врастяжку – их догоняли наши шестилинейные пули. Из-за угла, сбив с ног двух или трех солдат, неслась перепуганная, дико храпящая лошадь; седло было сбито и окровавлено; около коня, запутавшись ногой в стремени, волочился обезображенный труп; голова, разбитая совершенно вдребезги, щелкала о камни. Это был, вероятно, кто-нибудь из важных сановников, судя по остаткам дорогого бархатного халата и богато вышитой попоне, покрывавшей бухарское седло.

Дикий стон и отчаянные вопли носились над городом. Все бежало, очищая узкие улицы. На главной дороге, ведущей к городскому базару, были устроены такие баррикады, разбирать которые пришлось бы слишком долго, но вдоль улиц с шумом, прыгая по камням, катился горный ручей, и забаррикадированы были только берега его; солдаты спускались в воду и брели по пояс, сгибаясь под мостами. Таким образом, выбрались на улицы, ведущие к цитадели Ургута.

Даже в цитадели, объятые паническим страхом, ургутцы не хотели защищаться. Ворота были отперты, их хотели было затворить бежавшие, но, вероятно, не сумели сделать этого: одна половина ворот, сколоченная из массивных бревен, тяжело скованных железом, сорвалась с крюков и наискось повисла на петлях.

Цитадельные дворы были вымощены плитами; сложенные из камня стены сакель красиво украшены пестрой мозаикой и разрисованы яркими красками. В угольном дворике раскинулся роскошный виноградник, поднятый на подставках, в тени которого помещался белый мраморный бассейн в виде колодца, аршина в три глубиной, наполненный до краев превосходной, прозрачной, как стекло, водой. У стен под навесами были расположены кухни, вероятно, самого бека: громадные медные котлы, вмазанные в глиняные очаги, стояли рядами; некоторые были до половины наполнены остатками шурпы и плова[11]

.

Всюду видны были следы самого поспешного бегства.