Покорение Средней Азии. Очерки и воспоминания участников и очевидцев

Утром 13 января меня разбудил какой-то шум. Я встал, напился чаю. Смотрю: мой денщик, из мордвин, ухмыляется. “Чего ты смеешься?” – спрашиваю его. “Пожалуйте, ваше благородие, я вам что-то показать хочу”, – отвечает он мне.

Выхожу из кибитки и в удивлении только руками развел: у юламейки стоят привязанные к колу два осла, козел, три барана и две борзых собаки – словом, целое хозяйство. “На какого лешего ты притащил их?” – спрашиваю своего мордвина. “А как же, другие берут, и я взял”. Против такого веского аргумента нечего было и отвечать; тем не менее, я приказал своему Лепорелло убрать всю эту живность, куда он хочет. Но упрямый мордвин все-таки держал этот зверинец около моей кибитки, и был очень опечален, когда в одну ночь, к моему большому удовольствию, всех зверей кто-то увел.

В тот же день отправились мы осматривать крепость. Она имела около четырех верст в окружности и обведена была очень толстой глиняной стеной, толщина которой у основания иногда доходила до трех, а на верхушке – до одной сажени. Вся внутренняя площадь изрыта ямами и подземельями, куда текинцы прятались сами и укрывали своих жен и детей от губительного огня артиллерии. Недалеко от северной стены и ближе к западной возвышался холм Денгиль-тепе. Здесь у текинцев помещались различные мастерские для производства патронов и гильз к бердановским ружьям. Несмотря на то, что работа их была исключительно ручная, патроны получались довольно чистой отделки и мало чем отличались от наших заводских. В крепости ходило множество солдат, которые ни одной кибитки не оставляли, не обшарив ее самым основательным образом. Каждую минуту встречались солдаты, тащившие ковры, паласы, дорожки, различные серебряные украшения и проч. И такое хозяйничанье продолжалось в течение трех дней. У Великокняжеской калы расположились табором текинские женщины и дети, которых Скобелев приказал вывести сюда из крепости. После усиленной боевой деятельности весь отряд три дня отдыхал. 16 января наш генерал получил от Августейшего Главнокомандующего Кавказской армией две телеграммы. Первая гласила следующее: “Спешу сообщить тебе Всемилостивейшую ответную телеграмму Государя Императора. "Петербург, 14 января, 12 час. дня. Благодарю Бога за дарованную нам полную победу. Ты поймешь Мою радость. Спасибо тебе за все твои распоряжения, увенчавшиеся столь важным для нас результатом. Передай Мое спасибо всем Моим молодцам; они вполне оправдали Мои надежды. Генерал-адъютанта Скобелева произвожу в полные генералы и даю Георгия 2-й степени. Прикажи поспешить представлением к наградам. Александр". Осчастливленный Царским одобрением, поздравляю тебя всей душой с Высочайшими Монаршими милостями, столь доблестно тобой заслуженными. Михаил”. Вслед затем Михаил Димитриевич получил вторую телеграмму от Великого Князя Михаила Николаевича, в ответ на телеграмму, излагавшую подробности боя 12 января. Этой телеграммой Его Императорское Высочество извещал генерала Скобелева, что Государь Император повелел возвратить 4-му батальону Апшеронского полка знамя, утерянное 28 декабря 1880 года. Такая Высокая милость Царя к батальону привела всех нас в неописуемый восторг, и когда Скобелев прочитал последнюю телеграмму, то крики радости долго оглашали лагерь.

На другой день все офицеры отряда отправились к кибитке Скобелева поздравить его с Монаршими милостями. Вскоре к нам вышел сияющий Михаил Димитриевич в погонах без звездочек, которые его денщик уже успел спороть. Вынесли несколько бутылок шампанского, и каждый из нас с бокалом в руке подходил к генералу и поздравлял его.

Для окончательного покорения текинского оазиса и для занятия города Асхабада, сформирован был отряд под начальством полковника Куропаткина, в составе: 15 рот, 6 эскадронов и сотен, 12 орудий и 2-х ракетных станков.

Отряд этот выступил к Асхабаду 16 января, а 18-го город был занят без всякого сопротивления со стороны текинцев. Вообще, после падения крепости Геок-тепе, покорение Ахалтекинского оазиса, жители которого были объяты паническим страхом, не представило ровно никаких затруднений. Каждый день являлись к Скобелеву депутации от различных племен Ахала с изъявлением безусловной покорности. Покорившихся водворяли на местах их прежних жительств. Вечером 27 января командующий нашим батальоном (майор Хан Нахичеванский) получил предписание выступить с 8-м батальоном на следующий день в свою штаб-квартиру – урочище Ишкарты. Вместе с нами выступил и 3-й батальон. Всю дорогу до Вами шел страшный дождь; в селениях по пути нас встречали текинцы, вступали с солдатами в разговор, называли их “кардаш” (брат), – словом, показывали все признаки самых миролюбивых отношений».

Л.А. Богуславский.

История Апшеронского полка.

Заключение. Россия, Туркестанский край. Итоги