Полдень, XXI век, 2003 № 04

— Толенька, не умирай! — добавила децибелл Тоня. Я уже давно заметил: когда нас берут врасплох, она всегда играет на повышение. Знала бы, родная, отчего сейчас помирает Митрич — не орала бы над ухом.

— Теперь генераторы… будут работать? — еле слышно шепчет Митрич.

— Будут, Митрич, будут. — Это наш капитан слегка дрогнувшим голосом. — Ты нас всех спас, Митрич.

Я, как по сигналу, отпустил скупую мужскую слезу. Она, скатясь по щеке, канула за воротом скафандра. Рядом кто-то, не сдержавшись, коротко взрыднул.

— Не умирай, Митрич, — тоже шепотом попросил Синицын, становясь на колени около кушетки. — Нам с тобой еще так много надо сделать!

В печальных глазах Митрича явственно читалось: «Как это все мне остов…». Он приладил свою вялую ладонь на стальное плечо Синицына и завел привычный монолог:

— Простите, ребятки, что бросаю вас. Так жить хочется — а не судьба, видать… Как говорят у нас в Сибири, сколько птичка не поет, а…

…Чуть было не споткнулся, потому что уже не в каюте и двигался. Хорошо, Коля Ощепков незаметно зацепился за пояс, и мы не испортили эпизод вульгарным падением. Кругом обрыдлая экзотика: тускло-оранжевая полупустыня с частыми бородавками крупных валунов, на горизонте — цепь древних полуразрушенных стихиями гор, а над головой темно-серое небо, скупо орошенное звездной пылью.

— Это должен был сделать наш Митрич, — глухо выговорил Коля и воткнул в песок флаг с пластиковым полотнищем. Краснобокий лист, как флюгер, тотчас же развернулся по ветру, а мы склонили пузыри шлемов в скорбном поклоне.

— Мы назовем эту планету твоим именем, друг, — это уже моя реплика.

— Да, — вторил Коля, — мы посадим здесь сады и по ним будут бегать наши дети, и…

…гремела музыка, что-то громко и восторженно кричал комментатор — никогда не получалось разобрать, о чем он вещает, а спросить как-то недосуг. Над толпой, запрудившей космодром, — море цветов. Мы — весь экипаж — стояли на верхней ступени трапа.

— Здравствуй, Земля! Здравствуй, Родина! — слегка дрогнувшим голосом произнес капитан…

…я снова стоял у входа в «Аэлиту». Фу!.. Ненавижу, когда книгу пролистывают, читая кусочками!

5.

Про повесть, в которой я живу, вежливо говорят, что она прошла испытание временем. На деле это означало лишь то, что единственное издание «Торжества разума», вышедшее тридцать три года назад, все еще циркулировало на библиотечных абонементах. Ажиотажа наше рождение не вызвало, удостоившись вежливого интереса со стороны читателей и единственной газетной рецензии в областной «Молодежке». В книжных обзорах и исследованиях «Торжество разума» не упоминалось, но полностью забытыми нас назвать все же нельзя, и до десяти-пятнадцати читок в год нам до сих пор гарантированы, причем на грифе «фантастика» подрываются не только всеядные тинэйджеры, но и читатели со стажем.

Мне нравится наш мир — он несколько скучноват, но обжит до уютности домашних шлепанцев и уж в любом случае лучше новомодных боевиков, где нет ни одного положительного героя, а каждый второй обречен быть задушенным, застреленным или утопленным. У нас же на все 294 страницы только один штатный жмурик, причем не проходная безымянная пешка, каких сто на страницу, а один из ведущих героев, персонаж положительный как в работе, так и в быту — хотя и большой любитель пива.

Мы живем в Астрограде, типичном книжном городке при космодроме, как их повсеместно описывали в конце шестидесятых. По воле Автора и на наше счастье он построен в азиатской пустыне, облагороженной до неузнаваемости самоотверженным трудом советского человека. Костяк персонажей составляет, конечно же, экипаж первого в истории Земли фотонного звездолета «Поиск»: самый умный профессор Галактионов, изобретший фотонную тягу, чуть менее умный, но чуть более решительный капитан корабля Смирнов, любознательный подросток и по совместительству «космический заяц» Добшин, которому по мере развития сюжета все кому не лень впихивают различную популярную информацию астрономического характера и еще примерно дюжина героев, среди которых и я, Михаил Безбородов, инженер-механик «Поиска» — иной должности для звездолетчика Автор, похоже, представить не смог. Так и живу тридцать три года инженером-механиком. Хорошо хоть не инженером-столяром.