Полдень, XXI век, 2012 № 09

— А то, что, используя вашу, а может, не только вашу, эктоплазму, фея частично материализовалась. Из этого следует, что переход из физического плана в тонкий скорее всего уже невозможен.

— Она почти прозрачная, — сказал Покровский.

— Вот именно, почти, — ответил профессор. — Это для нашего мира она имеет недостаточную плотность, но для своего, боюсь, потеряна навсегда.

Некоторое время все сидели молча. Наконец Покровский мрачно предложил:

— Профессор, давайте наконец выпьем, — и, не дожидаясь ответа, опрокинул в себя рюмку.

— И ничего нельзя сделать? — спросил Парамонов.

— Не знаю, — пожал плечами Дроф. — Подарите ее кому-нибудь.

— Да кому она нужна?! — воскликнул Покровский. — Она же не женщина. По дому ничего не делает. Только стервит… Курить научилась.

— Подарите фольклористам, — посоветовал профессор. — Будет жить в каком-нибудь краеведческом музее. Она же еще не ест?

— Нет, только пьет, — с ненавистью ответил Покровский и тихо добавил: — Ее даже убить нельзя.

— Пробовали? — заинтересовался Дроф.

— Нет, — смутился писатель.

Хозяин дома поднялся с кресла и подошел к книжному шкафу.

— Даже не знаю, чем вам помочь, — он открыл шкаф, пальцами пробежался по корешкам книг и одну из них вытащил. — А если попробовать древнее заклинание? — Он раскрыл книгу и принялся листать страницы.

— Думаете, подействует? — наливая себе водку, оживился Покровский.

— Не знаю. Вы попробуйте, — ответил профессор и позвал горничную: — Наташа. Пожалуйста, наберите и распечатайте вот этот абзац. Я думаю, это то, что нужно.

Где-то через час Парамонов с Покровским уже были в квартире писателя. Они вошли в кабинет и огляделись. Словно что-то почувствовав, фея забилась в дальний угол и, злобно сверкая глазами, молча наблюдала за ними. Ничего не объясняя, Покровский достал листок с заклинанием, развернул и принялся читать:

— Паритраная садхунам винашая ча душкритам дхарма-самстхапанартхая…

— Можешь не стараться, я из другой мифологии, — угрюмо произнесла фея. Не ответив ей, Покровский продолжал:

— …самбхавами юге юге.

— Едва он закончил, как воздух вокруг пришел в движение. Он сгустился, приобрел мертвенно-фиолетовый цвет, и посреди кабинета образовалось огромное восьмирукое существо голубого цвета. Вид пришельца был настолько ужасен, что, не сговариваясь, Парамонов с Покровским бросились из квартиры.

Три дня Покровский прожил у Парамонова. Выяснилось, что Наташа перепутала абзац и набрала не то заклинание. Дроф извинился и отсоветовал писателю звонить в милицию, объяснив это тем, что служители закона могут принять его рассказ за горячечный бред. А через три дня Покровский с Парамоновым решили навестить квартиру и узнать, что там творится. Вначале они осторожно заглянули в окна. Затем тихонько постучали по стеклу, но никто не отозвался. После этого Покровский решился войти в свой дом.

В кабинете на письменном столе они нашли записку феи. В ней сообщалось: «Володя, оставляю тебе квартиру. Кришенька пригласил меня жить к себе, и я согласилась. Большое спасибо тебе, что ты вызвал Кришу, — он душка! Удачи тебе! Фея».

Дочитав, Покровский протянул записку Парамонову и спросил:

— Чай? Водка?

— Да, и закусить, — пробежав глазами записку, ответил Парамонов.

Рассказец № 58

Парамонов вошел в кабинет Дрофа, поздоровался, и хозяин дома сразу предложил ему кофе.

— Только теперь я готовлю себе его сам, — сказал профессор.

— А где же Наташа? — поинтересовался Парамонов.

— Уволилась. Сняла все свои сбережения, собрала вещички и укатила в девятнадцатый век. Говорит, здесь невозможно выйти замуж, одни жлобы и пропойцы.

— Она думает, в Европе с этим проще? — пропустив упоминание о XIX веке, спросил Парамонов.

— Не знаю, — уже в дверях ответил Дроф. — Если кофе не получится, не обессудьте.

Дожидаясь хозяина, Парамонов взял со стола книгу. Автором значился некий В. Чаплин. Называлась она «Молоток ведьм». Парамонов успел прочитать несколько страниц, когда Дроф вернулся с подносом.

— Забавное сочинение, — возвращая книгу на место, сказал Парамонов. — Что, опять костры?

— Скорее, тюрьмы, — ответил профессор.

— Ну, это еще по-божески.

— Да, нравы мягчают, — согласился Дроф. — Но как-то уж очень медленно. Так что у вас за дело, коллега? — Профессор принялся разливать кофе по чашкам.

— Понимаете, профессор, ко мне обратилась жена известного пушкиниста. Две недели назад он ушел на работу и пропал. Она обзвонила все больницы, морги, но безрезультатно. Нельзя ли поискать его там? Я бы сделал это сам, но давно не выходил из тела и… в общем, у меня не получилось.

— Я же вам говорил, коллега, ни в коем случае нельзя бросать занятия. Вот вам и результат. А пушкинист ваш скорее всего отправился в прошлое к своему кумиру.

— Что вы имеете в виду? — удивился Парамонов.

— То и имею: в прошлое, с помощью машины времени, — помешивая ложечкой в чашке, пояснил Дроф. — Я вижу, вы совсем одичали, коллега. Не следите за новостями. Совсем недавно некий Петрик изобрел машину времени.