Полдень, XXI век, 2012 № 09

— Петрик? — переспросил Парамонов. — Ах да, бозон Петрика. Кажется, это он автор большого адронного морозильника для сохранения льдов Арктики и Антарктиды.

— Совершенно верно, — ответил Дроф.

— Так, значит, Наташа действительно отправилась в девятнадцатый век?

— Да, мой друг, — с грустью проговорил хозяин дома. — С появлением машины времени нас ждет исход человечества в иные времена. Начало и конец мира сомкнулись. Времена начали заполняться людьми и вещами. Не исключено, что кто-то уже строит в мезозойскую эру кирпичный завод и с гранатометом охотится на тираннозавров.

Ошеломленный новостью Парамонов поставил пустую чашку на блюдце и спросил:

— И что же будет, когда времена заполнятся?

— Ничего особенного, — ответил профессор. — Не будет ни прошлого, ни будущего. Сотрутся грани между эпохами, мир сделается единообразным.

— Это же конец истории человечества, — задумчиво проговорил Парамонов, и Дроф ответил:

— Если быть точнее, то начало конца. Я вижу, вы расстроились. Хотите коньячку?

— Нет, спасибо, профессор, очень жарко.

— Согласен. Пока туда отправляются в основном торговцы — ножи, спички, стеклянные бусы. Но мне вчера рассказали забавную историю. Некий писатель средней руки поссорился с женой и уехал в Липецкую область. Поселился на станции Астапово. Там собрал вокруг себя местных бомжей, выпивох и стал им проповедовать непротивление злу насилием. Его, как водится, забрали в милицию, избили, хотя он не сопротивлялся, потом отпустили. Вконец разобиженный писатель вернулся домой, продал дачу и укатил в шестнадцатый век, поднимать русскую литературу. Представляете, какой соблазн появился?

— Глупо, — проговорил Парамонов. — Первым захотел стать.

— Видимо, да, — ответил профессор. — Чудак, не понимает, если у тебя билет на последний ряд, бесполезно занимать место в первом. Первыми назначают не здесь.

— Да, но, наверное, уже кто-то отправился в доньютонов-ское время доказывать, что сила равна произведению массы на ускорение.

— Все это у нас впереди, — ответил Дроф.

— Скажите, профессор, а связаться с ними как-то можно, с теми, кто переместился?

— Конечно, нет. Ни связаться, ни вернуться назад пока нельзя. Для возвращения нужна такая же машина, а ее запретили перемещать. Разграбят прошлое в один момент. Но вы же знаете людей. Контрабандисты, торговцы все равно по частям машину перевезут и там соберут. А там, глядишь, и портативные изобретут. Так что вернуться оттуда можно будет только лет через десять, не раньше. В общем, как говорил один наш знакомый, процесс пошел.

Парамонов поднялся и протянул руку для прощания.

— Может, поужинаем вместе? — предложил Дроф. — Здесь рядом неплохой ресторанчик.

— Спасибо. У меня еще дела, — ответил Парамонов. — Кстати, что мне передать жене пушкиниста?

Профессор пожал плечами.

— Скажите, что ее муж общается с самим Александром Сергеевичем и счастлив. Может, это ее утешит.

— Вряд ли, — сказал Парамонов.

— А где-то через полгода пусть заглянет в список друзей Пушкина. Возможно, он там появится.

Парамонов поблагодарил Дрофа и пошел к двери, но вдруг остановился.

— Скажите, профессор, сколько стоит такое перемещение?

— Вы для жены пушкиниста спрашиваете или для себя? — поинтересовался Дроф.

— Для себя.

— Не советую, коллега. Да, люди куда-то перемещаются, но никто не знает куда. Известно только, что большой адронный морозильник Петрика так и не заработал.

Рассказец № 59

С улицы в очередной раз донеслись выстрелы и крики. Парамонов осторожно выглянул в окно. У ресторана десятка три пьяных мужиков самозабвенно лупили друг друга. Несколько бедолаг уже лежали на забрызганной кровью площади. Мимо прошествовала длинная поющая процессия с хоругвями и иконами.

Зазвонил телефон. Это оказался профессор Дроф.

— Здравствуйте, коллега, — сказал он. — Как там у вас?

— Неспокойно, — ответил Парамонов.

— Берите такси и приезжайте ко мне. У меня безопаснее, дом хорошо охраняется. Только не садитесь в первое попавшееся. Водитель может оказаться сатанистом.

— Спасибо, профессор. Соберу самое необходимое и приеду.

Собрав чемоданчик, Парамонов вышел из квартиры. У лифта он встретил соседа Николая. На руке у него была белая повязка: «Атеист». От соседа попахивало вчерашней водкой и перегоревшим салатом оливье. Николай поздоровался, пропустил вперед себя трех китайцев и сообщил:

— Квартиру продал.

— Зачем? — удивился Парамонов.

— Так завтра же конец света. Напоследок погулять надо. Чего добру пропадать?

— Если завтра конец света, зачем им квартира? — спросил Парамонов.

— Так они же буддисты, им все по фигу, — ответил Николай.

На улице Парамонов едва не попал под перестрелку. Несколько

человек с красными повязками «Воины Христовы» из автоматов палили по кустам, где засели сатанисты. Пригибаясь, Парамонов побежал к Мичуринскому проспекту, но его остановили.

— Это свой, свой! — пришел ему на помощь сосед с первого этажа. Иван Павлович подошел к Парамонову и протянул красную повязку.

— Надень, а то свои же подстрелят. — На голове у соседа была пожарная каска, а на груди висело католическое чугунное распятье, явно снятое с могильного креста.