Поле смерти

Я поставил «бентли» на стоянку перед полицейским участком как можно дальше от дверей. Убрал пистолет в бардачок и вышел из машины. Вечерело. Сгущались сумерки. Бескрайнее небо над Джорджией темнело, приобретая темно-синий оттенок. Поднималась луна.

Роско сидела на своем месте. Увидев меня, она встала и шагнула навстречу. Мы вышли на улицу. Прошли несколько шагов. Поцеловались.

– От конторы проката машин есть что-нибудь? – спросил я.

Роско покачала головой:

– Будет завтра. Этим занимается Пикард. Делает все, что в его силах.

– Хорошо. Какие отели есть в аэропорту Атланты?

Она назвала несколько гостиниц. Такие же, что можно встретить в любом аэропорту. Я выбрал первую. Затем рассказал Роско о том, что случилось с двумя парнями из Флориды. На прошлой неделе она за это меня арестовала бы и отправила на электрический стул. Сейчас ее реакция была совершенно другой. Те четверо, кто расхаживал по ее квартире в резиновых галошах, изменили взгляд Роско на многие вещи. Поэтому она просто мрачно усмехнулась.

– Минус два, – удовлетворенно заметила она. – Хорошая работа, Ричер. Это те самые?

– Что приходили вчера ночью? – уточнил я. – Нет. Они не местные. Не из десятки Хаббла. Это посторонние, нанятые на конкретное дело.

– И как, они знали, что к чему?

Я пожал плечами. Загадочно помахал рукой:

– Так себе. В любом случае того, что они знали, им оказалось недостаточно.

Затем я рассказал о том, что нашел в багажнике «бьюика». Роско поежилась.

– Значит, он один из десятерых? – спросила она. – Спиви?

Я покачал головой:

– Нет, это вряд ли. Он был всего лишь помощником. Никто не станет посвящать такого слизняка в тайны.

Роско кивнула. Отперев «бентли», я достал из бардачка пистолет. Он был слишком громоздкий, чтобы положить его в карман. Я убрал оружие в коробку, вместе с патронами. Роско отнесла все это в багажник своего «шевроле». Я достал сумку со своими окровавленными вещами, запер «бентли» и оставил его на стоянке.

– Мне надо еще раз позвонить Молли, – сказал я. – Я глубоко завяз. Мне нужно от чего-то оттолкнуться. Я многого не понимаю.

В участке никого не было, поэтому я прошел в кабинет, отделанный красным деревом. Набрал номер в Вашингтоне. Молли ответила после второго звонка.

– Вы можете говорить? – спросил я.

Она попросила меня подождать, и я услышал, как она встала и закрыла дверь своего кабинета.

– Вы позвонили слишком быстро, Джек. Я смогу скопировать файлы только завтра.

– Мне нужна отправная точка, – сказал я. – Я должен узнать, чем именно занимался Джо. Я хочу понять, почему события происходят здесь, в Джорджии, тогда как, судя по вашим словам, подобными делами занимаются за границей.

Молли помолчала, пытаясь решить, с чего начать.

– Ладно, отправная точка, – наконец сказала она. – Полагаю, Джо подозревал, что контроль за подобной деятельностью осуществляется из нашей страны. Объяснить это очень трудно, но я попытаюсь. Фальшивые доллары изготавливают за пределами Штатов, и они преимущественно там и остаются. Лишь очень небольшое количество купюр попадает к нам, так что особых проблем это не представляет, хотя мы, естественно, стараемся с этим бороться. Но за границей проблема совершенно другого рода. Джек, вы представляете себе, сколько наличных долларов находится в обращении в Соединенных Штатах?

Я вспомнил, что говорил мне об этом управляющий банком.

– Сто тридцать миллиардов долларов.

– Верно, – подтвердила Молли. – Но ровно вдвое больше их за границей. Это факт. Люди по всему миру держат на руках двести шестьдесят миллиардов американских долларов. Они лежат на депозитах в Лондоне, Риме, Берлине, Москве, засунуты под матрасы по всей Южной Америке и Восточной Европе, спрятаны под половицы, в щели в стенах, лежат в банках, туристических агентствах и так далее. И чем это объясняется?

– Не знаю, – сказал я.

– Тем, что доллар является самой надежной мировой валютой. В него верят. Его хотят. И естественно, наше правительство этому очень радо.

– Льстит самолюбию, да? – предположил я.

Я услышал, как Молли переложила трубку в другую руку.

– Эмоции тут ни при чем, – сказала она. – Подход исключительно деловой. Только задумайтесь, Джек. Если у кого-нибудь в Бухаресте в столе припрятана стодолларовая купюра, это означает, что когда-то за нее кто-то обменял какой-то зарубежный товар стоимостью сто долларов. Это означает, что наше правительство продало бумажку, раскрашенную черной и зеленой краской, за сто полновесных долларов. Очень выгодный бизнес. И поскольку доллар является надежной валютой, высока вероятность, что эта стодолларовая купюра останется в том столе в Бухаресте еще много лет. И Соединенным Штатам не придется возвращать этот зарубежный товар. До тех пор пока доллару верят, мы не будем в проигрыше.

– Так в чем проблема? – спросил я.