Полеты над пропастью

– Ладно, пойдем, посмотрим. И ты, холопка, идем с нами. – Она обернулась в мою сторону.

Конечно, пойду, неужели тут останусь? Не затем я сюда попала с таким трудом.

Пройдя по коридору, мы миновали пост медсестры.

За конторкой никого не было, а рядом в приоткрытую дверь была видна кушетка с лежавшей на ней женщиной в медицинской униформе, и доносился негромкий храп.

Интересно получается, а если больным станет плохо и потребуется помощь? Впрочем, наверное, здесь просто собираются неопасные для себя и окружающих. Опасных держат где-то отдельно… Ну, я на это надеюсь. А большинство местных обитателей пользуются условной свободой перемещения.

Пройдя до конца длинного коридора, мы вошли в еще одну большую палату. У самого окна на койке лежал мужчина, точнее сказать, не лежал, а рвался из стороны в сторону.

Подойдя поближе к нему, я заметила, что он был привязан и изо всех старался освободиться. Надо полагать, у него был или криз, или еще что-то.

– Что, Прошка, худо тебе? – спросила «государыня».

– Худо, ой худо, очень худо, – зачастил больной, – мне бы спрятаться от них, помогитеее!

– От кого вы прячетесь? – спросила я.

– От них, от подземельцев проклятых!

«Подземельцев? Это что-то новенькое, обычно душевнобольным мерещатся всякие инопланетяне, они даже надевают для защиты от них шапочки из фольги!»

– А откуда они взялись? – спросила я.

– Да из-под земли вылезли, откуда! – пожаловался мужчина.

«Ну, что же, логично. Раз подземельцы, значит, вылезли как раз из-под земли».

– А что они с тобой делают, Прошка? – строго спросила «государыня». – Скажи мне всю правду, я их знатно накажу, да смотри, не ври, а то и тебя накажу еще сильнее.

– Ох, матушка, они меня снова схватят и опыты начнут надо мной делать! Не отдавай меня им, Христом Богом прошу, государыня! – Пациент снова заметался на кровати.

– А вы разве уже у них побывали, у этих подземельцев? – вступила в разговор и я.

– А то! И не один раз! Вылезли на днях, сами страшные, как черти, глаза в темноте светятся, схватили меня и утащили под землю. А там у них цельная раболатория, значит. Всякие приборы, инструменты, значит. Положили меня на стол, стали что-то колоть, что-то отрезать, в бошку чегой-то вогнали, до сих пор свербит, силов нет!

– Вот же не повезло вам, – заметила я, а сама подумала: «Наверное, алкаш. Допился до чертиков, вот они ему и мерещатся».

– Еще как не повезло! – подхватил пациент. – Уж и не знаю, как от них убёг. Как только полегче стало, сразу вызвал «Скорую». Хорошо, что меня оттуда увезли.

– Ну, теперь-то вам уже ничего не угрожает? – спросила я.

– Какой не угрожает! Что ты! Они же мне какие-то свои штуковины напихали, всего истыкали, все свербит до невозможности.

– Вот ведь гады! – решила я подыграть.

– Еще какие гады! Вон, один на потолке сидит, уселся, гаденыш, и надсмехается надо мной.

– А где он сидит? Я что-то никого не вижу. – Я посмотрела на потолок.

– Чё, правда, не сидит? – удивился пациент.

– Ну да. Убрался восвояси. К своим подземельцам, – заверила я его.

Голова побаливала теперь уже не только от укола, но и от его болтовни, но я старалась держаться. В конце концов, помощь местных пациентов лишней не будет.

– Ну и ладно, ну и хорошо, – сказал мужчина и закрыл глаза.

Наверное, не так давно ему сделали успокоительный укол, и вот только сейчас он подействовал.

– Ну вот и хорошо, – повторил мужчина.

– Молодец ты, холопка! – похвалила меня «государыня». – Ловко ты моего холопа вылечила. Назначаю тебя моим лейб-медиком! Ты больше не холопка! – торжественно провозгласила она.

«Ну, спасибо превеликое за доброту твою, «государыня».

– Матушка-государыня, всех ты знаешь, обо всем ведаешь. – Наверное, на меня так подействовала общая обстановка. А может, кукушка уже едет? Но заговорила я книжно-сказочно. Впрочем, подействовало, маленькие мутноватые глазки моей проводницы уставились на меня. Я продолжила: – Может, знаешь, где покои черноволосой холопки, Изольды.

– Пойдем, посмотришь на нее, – согласилась «царица».

Мы вернулись обратно, в женское отделение, и подошли к одной из палат поодаль от «моей».

Дверь приоткрыта. Наверное, все-таки мои предположения оказались верны – это отделение для «легких» случаев, буйных должны бы под замком держать. Иначе… как-то не по себе, даже с моими неплохими навыками самообороны.

Это была маленькая комнатка, с единственной кроватью и тумбочкой. Стало быть, Изольду положили в отдельную палату. В том, что это была бывшая супруга Константина, сомнений не было никаких. Я сразу узнала черноволосую девушку с фотографии, которую мне показывала Людмила Дмитриевна. Она лежала с закрытыми глазами, изредка подергиваясь, руки, находившиеся поверх одеяла, совершали хаотичные движения.

– Изольда, – негромко позвала я, – вы меня слышите?

Девушка ничего не ответила.

– Давно она здесь лежит? – обратилась я к «государыне».

– Давно, почитай месяц, – вздохнула она. – А может, меньше.

– Она разговаривает? – спросила я.

– Все больше молчит, – последовал ответ.

– Изольда, вы помните Константина, своего мужа? – спросила я.