Поляков

Сейчас трудно сказать, был ли этим директором сам Фортунатов, или кто-то другой, время размывает не только старые фотографии, оно перемещает поступки и даёт иные оценки. Так или иначе, судьба вела человека и в этот момент начала приближать к главному делу его жизни. Вот что пишет известный москвовед Виктор Романюк: «Рядом — московская средняя школа № 110, на стене которой укреплён небольшой памятник школьникам, не вернувшимся с фронта. «Будьте памяти павших достойны. 1941–1945» — написано на постаменте памятника, созданного скульптором Д. Ю. Митлянским, товарищем тех, кого он изобразил в длиннополых солдатских шинелях. Школа основана в 1907 году — тогда это была частная женская гимназия М. Г. Брюхоненко, для которой было выстроено специальное здание по проекту К. А. Грейнерта, а в 1920-е годы — 3-я опытная школа имени Карла Маркса. С 1925 по 1957 год руководил школой замечательный педагог, заслуженный учитель школы РСФСР И. К. Новиков»^{16}.

Итак, Фортунатов или Новиков? С каким из директоров случилась эта история — неизвестно.

Тем более, пресекая этот разговор, выросший мальчик, что стал давно из Вити — Виктором Николаевичем, скажет, будто подводя итог совещанию:

— В нашей семье ничего не добивались. Не приняли — не приняли. В данном случае я был оскорблён. Наверное, сказались остатки белорусского дворянства. Я был оскорблён этим заявлением^{17}.

Это история говорит о многом. Во-первых, о том, как мальчик становится мужчиной, как выстраивается правило жизни — ничего для себя, о себе потом. Во-вторых, она показывает, как государство, верным солдатом которого станет Поляков, неохотно принимает его. Он «из служащих», то есть не совсем благонадёжен, подозрителен.

Насильно мил не будешь — но можно стать незаменимым.

Глава третья

ЗАВОД И КНИГА

Самый надёжный для нас специалист — это инженер, вышедший из рабочих. Он знает производство снизу доверху и предан своему классу.

Лазарь Каганович

Виктору Полякову пятнадцать лет. Школа осталась в прошлом, момент переломный — очень хочется учиться и понятно, что красота машины влечёт сильнее царства наук филологических и исторических. Отец повторяет — нет ничего надёжнее инженерного труда. Нет ничего надёжнее навыка управляться с металлом, электричеством и чудом двигателя.

Теперь надо сказать о том, как и почему Поляков сделал этот выбор. Где, как повернулось колесо судьбы, что он выбрал автомобили, неизвестно. Скорее всего это одна или несколько случайностей, как чуть заметное движение почвы, что помогает реке выбрать естественное, оптимальное для неё русло.

Но мы можем понять, почему был выбран такой обходной путь к инженерству.

В Полякове жило неистребимое желание учиться — вопрос был не в цели, а в способе. Если ты не заканчиваешь обычную школу, то единственный способ — получить техническое образование. В институтах квоты, нормы приёма выдавливают из них детей «бывших». Вот что пишет один из основоположников советской ракетной техники и космонавтики Борис Евсеевич Черток[1]: «В те годы уже началось всеобщее, обвальное увлечение техникой и точными науками. Конкурсы в технические вузы составляли по семь — десять человек на место. Однако барьером для поступления был не только конкурс на вступительных экзаменах. Кроме обычной приёмной комиссии работали своего рода «отборочные комиссии», которые должны были обеспечить в числе принятых подавляющее превосходство рабочих не менее чем с трёхлетним стажем, членов профсоюза, детей чистого пролетарского происхождения, затем крестьян и на оставшиеся места допускались служащие и дети служащих.

Я по графе «социальное происхождение» значился сыном служащих и надежд на приём с первого раза почти не имел, тем не менее сделал попытку поступить на электротехнический факультет МВТУ. По наивности полагая, что мои радиотехнические труды могут играть какую-нибудь роль, я подробно написал об этом в автобиографии, сославшись на уже полученные три авторских свидетельства и публикацию в журнале. Экзамены я выдержал, но, конечно, не прошёл по графе «социальное происхождение». Так мне честно и объяснил специально выделенный для разговоров с абитуриентами член приёмной комиссии: «Поработайте года три и приходите. Мы вас примем как рабочего, а не как сына служащих»^{18}.