Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Зато теперь можно было гулять с ухажёрами ночь напролёт. Настало свободное вольготное житьё! Динара любила вино и мужчин. И местные, и городские заглядывали, не оставляли вниманием яркую бабёнку. Для чего портить такую

развесёлую жизнь материнством? Дважды она скрывала беременность, утягиваясь хло

пковым полотнищем до последнего момента. Скидывала недоношенными, закапывала у леса за сараем. А вот с третьим прихватило на рынке среди дня, соседи проводили к фельдшеру, из пункта на скорой увезли в райцентр. Чудом выходилась. Врачи сказали, детей больше не будет. Она и

не горевала, да молва по хутору пошла. Мало, что безмужняя носила, так ещё и мёртвого родила. Стали односельчане сторониться. В сельпо косятся, разве что в спину не плюют. Вчерашним хахалям жёны укорот дали, и носа не кажут. Стала Динара бледнеть, да худеть, увядать, молодость не вечна. Кому нужна? Ни денег, ни веселья. И во сне прабабка приходила, всё грозила сморщенным потемневшим кулаком, головой качала.

Раз как-то в выходной день на базаре поругалась с брюхатой соседкой. И та попала в больницу, еле откачали, ребёнок будто в цементе застыл, сказывали. Во сне тогда Динаре прабабка явилась в

рубахе изгвазданной кровью. Старуха, безумно хихикая, протягивала ей скрюченного младенца, присыпанного пылью или пеплом. Проснулась Динара с криком. По утру подошла к зеркалу и ахнула: кожа светится, волосы блестят и вьются, ни одного седого не видать, губы вишнёвые, и гладкое тело всё налилось! Не нарадоваться! Теперь-то она знала, что нужно делать...

Изрезанная рука горела, ткань быстро промокла от крови. Тяжёлая корявая колода держала крепко, подтягивала к себе. Тимофей отбивался, отсекал серые стебли, рассыпающиеся в пыль. Прорвался к двери, не вылетел, но вывалился в коридор, отползая подальше. Ногой зацепился за ручку сумки, что принёс с собой. Уродливая фигура медленно двигалась следом, пошатываясь, каждое дёрганое движение сопровождалось скрипом перекосившейся калитки и шорохом ползущих по полу ветвей. У Динары не осталось лица, в трещинах корявой коры, в чёрных провалах, выеденных червями, едва читались черты чего-то живого...

Нужен огонь! Полянский подтянул к себе сумку, выхватил газовый баллон, но открыть и поджечь не успел. Змеясь по полу, стебли с колючими листьями достали его, обмотали правую щиколотку и неумолимо потащили к ходячей коряге...