Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Свет памяти вспыхнул и растаял, вокруг Тимофея снова темно. Звучные деревенские сумерки, стрекочут сверчки, слышен далёкий лай собак на хуторе. Проступил, проявился свет нескольких ручных фонарей. Ещё два случая внезапной смерти новорожденных в селе, и люди, устав бояться, пришли гневной толпой. Динару побили камнями, хотели прогнать, но она проговорилась о двух детях, загубленных и похороненных за сараем. Пять человек отвели её в лес. Собирались повесить как ведьму и детоубийцу в прежние времена. Но, сговорившись, привязали к дереву и бросили умирать. Она ещё долго

выкрикивала хриплые проклятия, пока не скончалась.

Очнувшись, Динара не чувствовала тела, сквозь неё росли ветви с листьями. А потом она последний раз увидела прабабку. Старуха вышла из леса, редкие седые патлы шевелил ветер. В заскорузлых босых ногах со вздувшимися венами путалась изорванная рубаха, в которой схоронили. «Дерево к небу за жизнью и красотой растёт, а камень к земле тянет

, где дети твои лежат!» – прошипела она, протягивая к правнучке костлявые пальцы...

Саднило глубоко расцарапанную ногу, но хватка спутанных стеблей резко ослабла. Полянский вынырнул из чужих воспоминаний, в руке он всё ещё сжимал газовый баллон.

Перед ним замерла и чуть покачивалась женщина-дерево. Корявый пень головы расколот, трещина разорвала неживое лицо. Габриэль за её спиной замахнулся ещё раз и рубанул колуном, разбивая уродливую колоду. Со скрипом Динара тяжело обернулась, отбросив его ударом к стене. В этот момент Тимофей успел достать из кармана зажигалку. Звякнула металлическая крышка, и в чудовищную фигуру с гулом ударил огонь.

Сквозь свист и треск горящих ветвей раздался протяжный женский вопль. Объятая пламенем, она неловко поворачивалась, коротко взмахнув руками. В стороны летел пепел, листья быстро скручивались и рассыпались в серую пыль. Вскочив на ноги и проверив застёжку респиратора, Габи толкнул по полу к медиуму колун, а сам подхватил из сумки второй топор и стал врубаться в обугленную уродину, пытаясь попасть по сучковатым конечностям. Полянский ударил её по плечу, разлом со скрипом пробежал по диагонали, с колоды посыпалась трухой серая грубая кора...

...Колдовство спрятало детоубийцу внутри худенькой блёклой девушки, которая не привлекала внимания. Закованная в камень, Динара утратила свою красоту, но зато теперь не вызывала ни подозрения, ни чьей-то ревности. Её жалели, покровительствовали. Часто переезжала, получала новые документы. Она легко втиралась в доверие, сводила дружбу с женщинами. Продлевала свой век, похищая жизни их детей, питаясь нерождёнными...

Тимофея крепко тряхнули за плечо. Он мотнул головой, приходя в себя, перед глазами плыли круги. Хотел стянуть маску противогаза, но Габриэль удержал его руку и отрицательно покачал головой, а потом кивнул в сторону расколотого и обгоревшего чудовища.

– Смотри, – его голос приглушён маской.

В хлопьях сажи и пепле едва шевелились покорёженные ветви, трещины и сколы медленно заполнялись серой каменной пылью, заменяющей кровь, стягивались новыми стеблями, на которых разворачивались свежие листья.

– Она же сейчас поднимется! – догадался медиум и потянулся за топором. – Нельзя оставлять куски поблизости друг от друга.

Вдвоём они постепенно разрубили трухлявую колоду, отпиливая и отсекая по рыхлым суставам руки и ноги в колючих сучках. Пригодилась зазубренная сторона мачете. Затем поделили примерно пополам эти расчленённые дрова, сложили в две сумки. Взмокший Тимофей тщательно подбирал щепки, когда Габи осторожно приподнял респиратор, принюхался и чихнул.