Полёт японского журавля. Я русский

Они договорились, что Михаил пробудет на Я Бао Лу ещё два дня. За это время Ли Вей выяснит обстановку и предупредит об опасности тех, с кем у него был запланирован контакт. Таких людей было трое, лишь они напрямую общались с Хэном, все остальные могли только догадываться о его существовании. И так сеть могла уходить в глубину на много ступеней, где человек знал не больше двоих связных вокруг себя, но всех их знал Ли Вей. Это была чётко отлаженная система, создававшаяся в течение пяти лет, со времени, когда Ли Вей перебрался из Порт Артура в Пекин. Михаил понимал, что она возникла не на пустом месте, и теперь всё это должно было исчезнуть, или затаится до лучших времён. И всё это обязан был осуществить один щуплый старый человек, но воля которого была сравнима с целым войском.

Только трое знали что Хэн, уличный сапожник, подбивающий каблуки и пришивающий стельки ключевая фигура всей игры. Ли Вей уже давно разработал систему предупредительных сигналов, которые позволяли помощникам без прямого контакта принимать решения. В этот раз для предупреждения об опасности он перекрасил свой ящик с инструментами в чёрный цвет. Одним из этих связных был некто Бохай, за которым Михаил должен был следить на следующий день. Бохай был связан с девушкой по имени Тинг, которая ничего не знала о Ли Вей, но имела связь с другими членами группы, и кого-то из них, со слов Ли Вея, уже успела перевербовать китайская разведка. Ли Вей очень ценил эту связную, и дал её адрес Михаилу на тот случай, если с ним случится непредвиденное. Ещё он пообещал, что сведёт Михаила с одним надёжным человеком, который сможет провести его к границе, когда возникнет необходимость покинуть Китай.

–Уже перед уходом старика Михаил вдруг спросил: – Эта Тинг… Она красива?

Ли Вей немного растерявшись улыбнулся: – Почему тебя это интересует? Она красива, ты угадал.

– Ведь это она медовый пряник, верно?

– Когда выйдешь на прямой контакт с ней, будь предельно внимателен, и не позволяй ничего лишнего. Иначе несдобровать.

– Её могли перевербовать?

– Любого могут сделать двойным агентом. Просто женщина непредсказуема. Я больше всего опасаюсь этого.

Появившись рано утром на следующий день Ли Вей повёл Михаила туда, где обитал один из его связных по имени Бохай. Они шли на расстоянии видимости, Ли Вей беззаботно шёл впереди, и по его походке трудно было вообразить, что этот человек в эти мгновения испытывает страх и волнение. Шли около часа, и за это время улицы незаметно наполнились народом. Вскоре они пришли на место. Это была широкая улица, к которой примыкал длинный склад, из открытых дверей которого тянуло терпким запахом кожи. Здесь же дымились открытые очаги, вокруг которых толпились люди. Они принимали пищу не отходя от этих импровизированных полевых кухонь. Не смотря на скудную пищу лица людей светились радостью, вокруг была оживлённая суета, всё напоминало большую общину: это был Китай. Ли Вей предложил наблюдать, и выбрать того, кто наиболее подходит к роли Бохая.

– Но я его не знаю, – возмутился Михаил.

– А имя тебе ни о чём не говорит? – спросил Ли Вей, прячась за спиной товарища.

– Это маньчжур?

– А говоришь не знаешь, – усмехнулся Ли Вей.

Через несколько минут наблюдения Михаил заметил высокого маньчжура, с длинной косой на бритой голове. Он работал на складе, где изготавливали конские сбруи, и здесь же их продавали. Вокруг толпились повозки извозчиков, среди которых Бохай был своим человеком. Было видно, что Бохай любил лошадей, и хорошо в них разбирался. Ли Вей дал задание следить за ним весь следующий день, и запоминать всех, кто вступал с ним в разговор. В какой-то момент Ли Вей исчез, и оказавшись один, Михаил долго не мог успокоить дрожь в теле, ему всё время казалось, что он уже на крючке, но волнение прошло. Вспомнив вчерашний разговор с Ли Веем, относительно привыкания, Михаил попробовал взглянуть на происходящее как на игру, но при этом не считая себя зрителем, а таким же участником. Через некоторое время он вдруг понял, что ему надо занять среди всей этой суеты своё место. Просто вставить себя как шахматную фигуру. Для начала он выбрал одного из бездельников, как ему показалось, каких вокруг было немало, и стал повторять его манеру движения, мимику лица. Слушая его речь, он живо реагировал на фразы, словно это имело для него значение. Наконец он понял, что всё, что окружает его, незаметно взаимодействует с ним, всё вокруг действительно живое, и ко всему надо относиться как к своему. Незаметно он вжился в образ обычного городского бродяги, и даже влился в азартную игру, где едва не проиграл все свои деньги. На Я Бао Лу он вернулся, когда было совсем темно. Он уже не думал о свое группе, не думал о самолёте, улетевшем без него. Мысль о том, что он рядом с Ли Веем всё оправдывала, и то, что ждало впереди его нисколько не пугало.