Полёт японского журавля. Я русский

Ли Вей уже ждал его на верху с приготовленным ужином. Ели молча при свете керосиновой лампы, фитиль которой должен был вот-вот погаснуть. Потом Михаил рассказал обо всём, что видел. Старик не перебивал. Когда темы дня были исчерпаны, Михаил вдруг спросил:

– Я давно хотел спросить тебя Ли Вей. Хэн. Про того японца.

– Про какого? – насторожился Ли Вей.

– Пленного. Которого ты выкрал у хунхузов. Почему ты его спас? Ведь он был врагом, и ты сильно рисковал.

Старик широко раскрыл глаза, потом тяжело вздохнул.

– Мне не следует посвящать тебя в эту историю. Я ведь уже говорил тебе, что разведчику вредно знать…

– Ты для меня просто Ли Вей, или Хэн, как тебе угодно, ты просто близкий человек, самый близкий и здесь, и везде. Скажи, я прошу, что стало с тем японцем? Его…

– Разве Тимофей не сказал?

– Он сказал, что это не его история. Его расстреляли?

– Нет, его не расстреляли. Если тебя это интересует, – перебил Ли Вей. – Ладно, если ты знаешь половину истории, то я буду не прав, скрывая другую.

– Ты его завербовал?

Ли Вей негромко рассмеялся и покачал головой:

– Это он меня завербовал.

– Я всё понял.

– Говори тише Синтаро. Конечно, это была игра, именно тогда она и началась. С моей помощью ему устроили побег.

– Это придумал Шварц?

– Нет, Шварц на такое не согласился. Это была моя идея, во мне уже играла кровь разведчика, и я уже не мог жить по-другому.

– Поэтому ты вернулся к Маленькому Белому дракону? И с его помощью оказался в Японии? Ведь так?

– Ты знаешь обо мне всё, – тихо и печально произнёс Ли Вей. – Тебе не следовало об этом знать.

– Но что в этом плохого?

– Легенда. Её больше нет. А есть дряхлый старик без будущего и родины, – сипло произнёс Ли Вей.

– Ты не должен так говорить. У тебя замечательная жизнь, и я тобой горжусь. Ты для меня всегда будешь легендой, чтобы завтра не произошло. Ты человек, которого я люблю.

Ли Вей долго стоял в темноте посреди комнаты опустив руки, потом тихо произнёс:

– Ты мне как сын, Синтаро. Я всё время лгал тебе. Нет у меня семьи, и никогда не было, и мне страшно и трудно произносить эти слова. Но вижу, что ты имеешь великое сердце, и способен простить. Завтра нас ждёт много трудного и опасного, а для этого нужно забыть о прошлом. Ведь мы разведчики.

Проснулся Михаил рано из-за жары, Ли Вея уже не было. Михаил сел на пол, размышляя над вчерашним разговором. Он понимал, что впереди ждала неизвестность, и всё прошлое, о котором они говорили, не имело в этой реальности значения. Но внутренне он чувствовал, как это прошлое питает его силой и уверенностью, потому что в нём возникла единая нить событий, в которых ясной чертой проходила и его линия жизни, его судьбы. Теперь он был готов продолжать своё сражение, свою игру.

Уже светило яркое солнце, когда Михаил спустился вниз. Хозяйка, как обычно, расписывала ложки. Рядом с её ногами лежала коробка со свежей партией выструганных заготовок, от которых приятно пахло деревом.

– Ешь картошку, в мундирах, – проворчала Марфа. Михаил понимал, что её ворчливый характер лишь прикрытие. На самом деле это была добрая и щедрая женщина, которой некуда было ехать. Магазин, оставшийся от мужа, почти не приносил доходов, но на жизнь всё же хватало, правда, в последнее время китайские власти наседали на неё, уговаривая передать собственность в пользу государства. От этих-то вымогательств Марфа и стала раздражительной и агрессивной ко всем китайцам.

Михаил немного поковырялся палочками в деревянной плошке, картошка была вкусной, но он сделал вид, что она не лезет.

– Надо же, – пробурчала Марфа. – Не пойму, почему китайцы так любят рис, и совсем не едят картошку. Твой родственник даже не притронулся.

– Так и есть, – нехотя согласился Михаил, поняв, что Ли Вей умышленно не стал есть картошку, оставив всё ему.

– Вам же, китайцам, рис нужен.

– Голод заставит, – ответил Михаил, подтягивая ближе чугунок с варёными клубнями. Он едва сдерживал себя от того, что бы не наброситься на еду, и спасло его лишь то, что картошка всё ещё была горячей.

То, что Марфа назвала его китайцем, вселило уверенность и подняло настроение. Пользуясь советами Ли Вея, Михаил ел медленно, чавкал на китайский манер, и это ему даже понравилось. Сразу после завтрака он снова пошёл наблюдать за Бохаем.