Политическая и военная жизнь Наполеона

Впрочем, если я имел обширные средства, то для употребления их открывалось и пространное, соразмерное поприще. Эпоха Тильзитского договора была временем высшей степени моей славы и моего могущества; их должна была упрочить великая система, основание которой я положил здесь. Система эта, весьма правильно названная континентальною, никогда не была хорошо понята. Как ни значительны были выгоды Тильзитского договора, но я обещал себе еще большие, принудив Англию к заключению мира. До этого времени распространение моего могущества еще мало беспокоило британский колосс; он считал его кратковременным злом, не касавшимся его непосредственно. Единственным предметом моих желаний было теперь утверждение мира на морях; разговор мой с императором Александром об этом не оставлял никаких недоразумений, и я поручил его могущественному посредничеству даровать вселенной этот мир.

Чтобы понять, как искренно желал я мира, довольно представить себе взаимное положение обеих сторон, и очевидные выгоды, которые он должен был мне доставить.

Пожар Тулона, морские сражения в океане, при мысе св. Викентия, при Кампердюйне, при Трафальгаре, сдача Батавского флота при Текселе и бедствие Копенгагена, о котором я еще не упоминал, расстроили на двадцать лет все морские силы Европы. Англия не опасалась теперь ни малейшего соперничества; всем известно, какие выгоды извлекла она из этого. Необходим был продолжительный мир, чтобы пополнить вновь морские арсеналы, выстроить корабли и образовать матросов далекими плаваниями. Хотя Франция утратила важнейшую из своих колоний, но она могла вновь образовать моряков плаванием по обширным владениям испанским, и торговлей из Иль-де-Франса с Индией; Голландия сохранила еще Молуккские острова и сношения свои с Китаем и с Гвианой. Во власти Испании на обоих полушариях оставалось еще более гаваней и берегов, нежели у всей Европы, более, чем их было нужно ей для содержания своих купеческих матросов.

Американцы развивались с каждым днем более и более, и чем выше подымалось их образование, тем более собственные выгоды должны были привязывать их к Франции. Если я имел положительную выгоду в восстановлении мира на морях, то и на твердой земле восстановление спокойствия было для меня необходимо: могущество мое не могло более распространяться, не нарушая своей твердости; прочными установлениями и взаимными выгодами нужно было связать все части этого огромного здания, чтобы сделать его непоколебимым. Тогда только существование мира бывает прочно, когда обе стороны довольны его условиями; а это было невозможно: восстановление спокойствия на год или на два разорило бы нашу торговлю; а Англии принесло бы только пользу, возбудив в ней смелость к отдаленным предприятиям. Чтоб достигнуть полного и долговременного примирения, которого нам нужно было желать, мы условились, чтобы Россия предложила посредничество свое для утверждения мира, и если Англия станет упорствовать в своем несогласии, то Россия приступит к континентальной системе. Эта система, которую так несправедливо хулили, не поняв ее, могла разделиться на две различные отрасли: на политическую часть и на торговую, или мореплавательную.

В отношении торговли я имел две главные цели: во-первых, нужно было разорить торговлю Англии, чтобы лишить британское правительство возможности делать денежные вспоможения державам твердой земли для поддержания войны; во-вторых, стараться подорвать английскую промышленность, развивая свою собственную. Для последней цели нужно было доставить сбыт произведениям наших мануфактур и уничтожить его для неприятеля, то есть изгнать англичан из всех рынков Европы. Многие частные меры были уже приняты для этого; но они не могли привести ни к чему, пока всеобщая система не вытеснила бы из Европы морских властителей. Основание этой системы было положено в Берлине в 1806 году декретом, к которому потом я издал дополнение в Милане (17 декабря 1807 года). Этот закон был чудовищно ужасен; но англичане сами подали мне пример и сами заставили ему следовать. Однако же недостаточно было одних декретов; надо было отделить совершенно Англию от Европы и разорить её торговлю. Но в этом отношении континентальная система дурно выполнила свое назначение, потому что война в Испании уничтожила всё её действие, открыв неприятелю главнейшие рынки Европы; но в отношении промышленности она имела чрезвычайно важные последствия.