Политическая и военная жизнь Наполеона

У кавалерии моей, числом до 3 000, было не более 300 лошадей; остальных надлежало достать на месте. Должно было быстро завоевать Египет, чтобы не дать мамелюкам времени приготовиться к обороне. Страшнейшая и лучшая в свете кавалерия составляла главную часть их сил; пехота же не была в состоянии противостоять нашим войскам. Успех зависел от быстроты атак наших и от изумления, в которое они должны были привести неприятеля. Крестоносцы претерпели неудачи в Египте, потому что вели войну за веру; войска их, приведенные из стран отдаленных, боролись со всею массою исламизма, которого каждый приверженец, можно сказать, родился воином. Благодаря возмущению и независимости Мамелюков, мусульманское народонаселение было разделено. Нам должно было явиться друзьями Порты, и таким образом привлечь к себе значительную часть турок. Победа есть вернейшее средство склонять жителей на свою сторону; предлагая в одно время оливу и лавр, мы могли привязать к себе мирных жителей, угнетенных жестоким правлением воинственного племени.

Людовик IX употребил четыре месяца, чтобы достигнуть Каира, и там остановился в бездействии. Я решился поспеть туда в две недели и, не теряя времени, доканчивать свое предприятие.

6-го июля я оставил Александрию и направился на Раманию через степь. Дивизия Клебера двинулась на Розетту, овладела ею и соединилась со мною в Рамании. Дорогой мы имели первую схватку с мамелюками, отряд которых был опрокинут генералом Дезе, составлявшим мой авангард. Мы продолжали и движение к Каиру вверх по берегу Нила; но вход в столицу нужно было открыть победами.

13-го июля мы встретили Мурад-Бея(12), отважнейшего из начальников Мамелюков. Он расположился с 4 000 кавалерии близ деревни Шебрейссы, прикрыв правый фланг флотилиею. Ничто не может сравниться с красотой картины, представляемой этой африканской кавалерией. Красивые стати арабских лошадей, в богатой сбруе, воинственный вид всадников, блестящая пестрота их наряда, величественные, украшенные перьями чалмы их начальников, все это вместе составляло картину и новую, и любопытную. Прекрасная турецкая кавалерия далеко отстала от мамелюков. Бой завязался между флотилиями: неприятельская атаковала нашу, сопровождавшую движение моих войск вверх по Нилу. Чтобы освободить ее, я пошел на Мурад-Бея, устроившись в боевой порядок, употребляемый обыкновенно русскими в войнах против турок. Каждая дивизия составляла огромное каре, внутри которого находился обоз и малочисленная кавалерия. Эти каре, расположенные уступами, доставляли друг другу фланговую оборону. Напрасно мамелюки наскакивали на нас со всех сторон: встречаемые огнем артиллерии из наших каре, они не решились продолжать атаку и отступили к столице.

21-го июля мы увидели Каир. Уже несколько дней любовались мы пирамидами. Взгляд на эти мавзолеи, кажется, современные миру, и на славную кавалерию мамелюков, носящуюся по долине, произвел в солдатах моих изумление, смешанное с какой-то гордостью. Пользуясь таким расположением духа, я обратился к ним этим воззванием, которое, без сомнения, будет так же вечно, как и пирамиды, при которых я произнес его.

«Солдаты! вы пришли в эту страну, чтоб образовать ее, чтобы пронести просвещение на восток и освободить эти прекрасные земли от ига Англии. Вспомните ж, что сорок веков взирают на вас с вершин этих пирамид».