ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя

Загадал денег на ремонт – получил премию.

Притом, что даже сейчас я не верю в гениальность своей статьи, поскольку была она обычной лапшой…

Значит – правда!

И Велиалова метка – она реальна: то исчезает, то проступает, колет и чешется.

Особенно, когда о ней думаю.

Вот и сейчас зачесалась…».

Подошел к зеркалу, одернул футболку: под ключицею проступал темно-синий Крест Беспорядка – реальный, как старое зеркало с ржавыми проплешинами по углам, как прокуренная комната с выцвевшими обоями, как я в зеркале – бледный, истерзанный.

***

В расстроенных чувствах упал на диван, сунул голову под подушку.

Я опять жалел, что ЕЕ встретил.

Я ностальгировал о душевном покое среди однообразных дней и верных книг, которые не тревожили сердце, не смущал ум.

«Если бы не Вера…

».

Здравомыслящей своей частицей я убеждал себя, что в моих размышлениях больше надуманных страхов, чем реальных. Потому как посмертное воздаяние – бабка надвое сказала, а Вера – она реальная, даже мысли о ней наполняют тело сладким трепетом.

«Завтра мы встретимся, и многое прояснится».

Глава двадцать третья

Утро, 17 октября 2013 года, четверг

***

Утром я смело пошел на троллейбусную остановку – закончилось время трусливых перебежек за домами. Мне было чем ответить девушке.

Издали увидел Веру. Она стояла под навесом, листала бумажный том.

Почувствовала мой взгляд, обернулась. Сунула книжку в сумочку, пошла навстречу.

– Доброе утро, Игорь… Владимирович.

– Здравствуй, Вера! – ответил я, переходя на «ты».

Сердце сладко екнуло: она хотела назвать меня по имени. Не решилась.

– Два дня вас ждала, – сказала Вера, смущенно зыркнула из-под растрепанной челки. – Уже звонить хотела. Где вы, думаю, пропали.

– Разница во времени. Как у Рождественского. Пришлось раньше из дому выбираться, на работе проблемы, – соврал я.

Замолк на полуслове: страх, как не хотелось ее обманывать.

Вера тоже молчала, разглядывая запачканные осенней слякотью туфли. О книге не спрашивала.

***

– Если получиться, то сегодня вечером книга будет готова, – торжественно сказал я.

Вера улыбнулась, подняла счастливые глаза:

– Вот спасибочки! А то Женька уже о ней спрашивал. Почему, мол, с читалки не читаю, а опять бумажные.

– Какой Женька? – равнодушно спросил я. Горло сдавило колючей ревностью!

– А… просто знакомый, – отмахнулась Вера. – Мы в одной группе. Он богатенький Буратино: «Mercedes», при деньгах. Заметил, что бумажные читаю, и предложил свой букридер; мол, ему больше планшет нравится: фильмы, игрушки и все такое, а читалку он купил по приколу. Дать то, он – дал, но возвращать придется. И если бы не вы…

Вера горестно, по-детски вздохнула.

– Сегодня вечером, целая и невредимая, книга будет у меня. Вот, в этом самом портфеле, – уверенно сказал я. – И если…

***

На проезжей части заскрипело – подкатил троллейбус.

«Как некстати!».

Вера обернулись, нетерпеливо кивнула на сгущенную массу, которая толпилась у дверей.

– Пошли, а то не поместимся. Как в прошлый раз. Мне сегодня нельзя опоздать.

Не дожидаясь, она кинулась в толпу.

Я шагнул за Верой: несчастный, в один миг поверженный троллейбусным богом.

– Сегодня вечером мы можем встретиться!.. – отчаянно крикнул в розовую болоньевую спинку.

Не знаю, слышала ли меня Вера. Бурлящий поток подхватил ее маленькое тело, поволок в салон, заслонил серыми спинами.

***

Я решительно – нахально! – шагнул следом.

Мне хотелось распихать равнодушных пассажиров, притиснуться к девушке, договориться о вечернем свидании.

Не решился – еще заметит, как толкаюсь. В ее глазах мне хотелось быть лучше, чем на самом деле. Я хотел ей понравиться.

Клокоча от нетерпения, я пропустил бабушку, затем девочку, затем еще одну. Еле успел втиснуться сам.

Когда створки дверей натужно сошлись, прихватив полу моего плаща, то к Вере было уже не пробраться.

Я даже не смог поймать ее взгляд, поскольку стояла она спиной ко мне, зажатая между поручнем и насупленным юношей в огромных бухающих наушниках.

Двадцать давких минут я ревниво поглядывал на юношу, питаясь заметить его УМЫШЛЕННЫЕ касания к МОЕЙ принцессе. Юноша на Веру не посягал; он блаженно щурился от какофонии в голове, которую слушало полсалона.

***

Я поймал себя на мысли, что ревную Веру и не хочу, чтобы РАЗНЫЕ к ней прикасались.

«И еще этот Женя… Евгений.

Дорогущую книгу дал. На “мерсе” ездит.

Должно быть, приглашал кататься.

Я бы точно пригласил. Но у меня, в его годы, не было “мерса”.

У меня даже “жигуля” не было.

И сейчас нет.