Полк, к бою!

Тем временем части левофланговой дивизии корпуса продолжали медленно прогрызать вражескую оборону. По ее правому флангу с гребня высоты, а по левому из деревни Хондоги вели фланкирующий огонь несколько тяжелых фашистских пулеметов. К тому же перед боевыми порядками рот и батальонов то и дело вставала стена заградительного минометного огня. Цепи атакующих то поднимались, преодолевая броском эту стену, то снова залегали теперь уже под фланкирующим огнем пулеметов.

Во второй половине дня был введен в действие полк второго эшелона этой дивизии. Бой разгорелся еще жарче. К счастью, стоял дождливый день, поэтому вражеская авиация бездействовала.

Наступил вечер, и бой начал понемногу затухать. Но что-то готовит нам завтрашний день?

Мой полк уже не в первой траншее своих войск, а в километре впереди нее. Заняли еще до нас очищенные от врага траншеи. Два батальона закрепились во второй, третий — в первой траншее.

Пока мы с замполитом обходили подразделения, начальник штаба подготовил место для НП. Расположил его рядом с железобетонным фашистским дотом, в котором есть даже печка. К нашему приходу бойцы растопили ее и теперь по очереди просушивали промокшее обмундирование, сапоги и портянки.

Мы с майором Евдокимовым решили тоже просушиться. Сняв шинели и раскинув их на нарах против печи, начали снимать сапоги. В это время на улице кто-то громко спросил командира полка.

С трудом снова натянул на ногу снятый было сапог, выскочил из дота. Спросил часового:

— Кто меня спрашивал?

— Какой-то командир…

— Где он?

— Пошел туда, по траншее. — Часовой показал влево. Хотел было снова вернуться в укрытие и пожурить там начальника штаба за то, что не установил пароль и отзыв, как в траншее послышались приглушенные голоса. Слева появилось несколько человек, движущихся к нам. Идущий впереди карманным фонариком освещал дно траншеи.

— Вот, кажется, здесь, — сказал он и пропустил вперед себя невысокого, в солдатской плащ-палатке, человека.

— Где командир полка? — спросил этот человек, в котором я узнал командира корпуса.

Я отозвался и пригласил его в наше убежище. Попытался пропустить его вперед себя.

— Нет уж, — запротестовал комкор, — иди ты первым, а я за тобой…

Когда мы зашли в дот, Кругляков оглядел его, подошел к печке, протянул к ней обе руки, спросил:

— Не ждал?

Не требуя ответа, снял с себя плащ-палатку, передал ее адъютанту, стоящему у двери.

Я предложил ему сесть за стол.

Кругляков опустился на сооруженное нами подобие нар, приказал адъютанту развернуть карту. И когда та с нанесенной обстановкой была развернута, склонился над ней и как бы между прочим сказал:

— Все бывает, товарищ Хомуло. Коль я у тебя, значит, так надо. Радиостанция есть?

Я доложил, что есть и радиостанция, и даже телефонная связь с дивизией. И если надо, через коммутатор комдива можно связаться со штабом корпуса.

Сначала я думал, что комкор пробудет у меня недолго. Просто заслушает мой доклад об обстановке и уйдет к себе на наблюдательный пункт. Но, услышав по телефону его разговор с начальником штаба корпуса, понял, что он пришел ко мне надолго. Ибо Кругляков сказал в трубку:

— Буду здесь, у Хомуло. Если позвонит "хозяин", передайте ему, что нахожусь впереди и лично руковожу боем. Всю обстановку докладывайте мне сюда.

На этом его разговор с начальником штаба корпуса и закончился.

— Хомуло, давай сюда рацию, — приказал комкор после короткой паузы.

Радист тут же поставил перед ним на стол радиостанцию.

— А где рабочие волны? — спросил его Кругляков. Радист ответил, что они у него только за свою дивизию и батальоны.

Тогда генерал приказал адъютанту затребовать из штаба корпуса нужные ему и нарочным доставить сюда к утру.

Я тем временем намекнул генералу Круглякову, что у меня связь с командирами батальонов только по рации, а она одна, вот эта, что стоит на столе.

— Ну и что? — поднял на меня глаза комкор.

— Мне нечем будет управлять батальонами в бою.

— Станем работать на одной. Как, сумеешь? — спросил генерал радиста.

— Тяжело, товарищ генерал… — ответил тот.

— Ничего! Как-нибудь выйдем из положения. А где твой начальник связи? обратился комкор теперь уже снова ко мне.

— Я здесь, товарищ генерал, — отозвался с улицы капитан Паршиков.

— Вызывай, капитан, по телефону командиров дивизий. Но не всех. Ваш комдив пока мне не нужен.

Капитан Паршиков сел за телефон.

* * *

Итак, на всю ночь я остался без связи с батальонами. Хорошо еще, что они пока не вводились в бой.

А тем временем генерал Кругляков все пытался вести переговоры с командирами дивизий первого эшелона. Но частые порывы табельных линий, да к тому же и плохая слышимость, не позволили ему наладить с ними регулярный контакт. Позже все переговоры он начал вести через начальника штаба корпуса, который дублировал их комдивам.

К утру была наконец установлена прямая телефонная связь с коммутатором корпуса, кроме того, начальник штаба прислал дополнительно и две радиостанции. Стало легче.

С рассветом наши войска были готовы продолжить наступление. Артиллерийская подготовка началась в 9.00.