Полководцы первых Романовых

Пренебрежительное отношение многих современников к Дмитрию Тимофеевичу можно объяснить двумя причинами. И, может быть, худая память об этом выдающемся человеке родилась из их соединения.

Первая причина связана с деяниями князя Трубецкого, совершенными после того, как волею Земского собора Михаил Федорович был венчан на царство.

Прежде всего, Трубецкой искал для себя великого дела, желал продлить славу свою, заработанную в Земском ополчении. Осенью 1613 года ему вручили командование большой армией, отправленной бороться со шведами за Новгород. Шведы оккупировали очень значительную территорию: помимо самого Новгорода (занят в 1611 году), также целый ряд северных крепостей и городов, все невское побережье, Приладожье. Они стремились расширить подконтрольную область, совершая рейды то под Тихвин (1613), то на Псков (1615). Их там отбивали, но напряжение на севере сохранялось. Русское контрнаступление было необходимо, как никогда.

Трубецкой действовал на Новгородском направлении храбро, упорно, энергично, но успеха не достиг и по большому счету не мог достигнуть.

Дмитрий Тимофеевич вернулся из похода в 1614 году, потерпев тяжелое поражение. Неудача его была крайне болезненной для Московского государства. Страна располагала очень ограниченными военными силами, а была принуждена бороться со многими сильными врагами одновременно. Отступление Трубецкого надолго обессилило Россию в противостоянии со шведами. Кроме того, после блистательных побед земского ополчения над поляками большая военная неудача оказала на умы разочаровывающее воздействие. Летописец отзывается о Новгородской кампании с крайним огорчением: «Было же… в рати нестроение великое и грабили казаки и всякие люди… Весной же пришли под Новгород и встали на Бронницах. Место тут неудобное было и тесное. Острожек же поставили за рекою Мстою. Пришли же из Новгорода Яков Пунтусов[16]

с немецкими людьми, и их осадили и утеснение им сделали великое, многих людей убили из наряда. Такое же сделали утеснение, что из ямы в яму не перейти, и голод был сильный. И от такого великого утеснения не могли стоять, пошли отходить. И при отходе многих русских людей убили, едва сами воеводы отошли пешими. Острожек же, который был за Мстою рекою, взяли, дав крестное целование [что никого не убьют], и всех перебили. Пришел же Яков в Новгород и еще большее утеснение стал русским людям делать»^{67}.

Неприятное пятно на репутации, ничего не скажешь!

Но виновен ли Дмитрий Тимофеевич в неудачном исходе Новгородского контрнаступления?

Князь Дмитрий Трубецкой получил не столь уж много сил — даже шведы удивлялись, сколь малая армия идет против них^{68}. Ему отправляли незначительные подкрепления, но в то же время полки его разбегались. Во-первых, Дмитрий Тимофеевич не получил обеспечения, достаточного для того, чтобы продержать крупное соединение долгие месяцы в поле, да еще в холодный сезон. Во-вторых, в его армии должно было служить более тысячи казаков, и, помимо этого, Трубецкой получил в подмогу отряд Андрея Федоровича Палицына, где казаки составляли значительный процент ратной силы. Но казаки, не получая должного обеспечения, привычно занялись грабежами и разбоем; местное население, сплотившись, начало оказывать им сопротивление; в итоге боевая ценность казачьих отрядов как силы, действующей против шведов, резко упала^{69}

. Дмитрий Тимофеевич столкнулся с чудовищным неповиновением казаков. Он едва держал армию под контролем из-за вражды между казаками и дворянами.

Не столь уж и виноват воевода в неуспехе Новгородской кампании, чудо еще, что так долго продержался он, угрожая шведскому оккупационному корпусу…

Можно сказать, Дмитрий Тимофеевич притормозил наступательные планы Шведской короны на севере России. Как знать, не выплеснулась бы шведская сила дальше, в центральные регионы Московского царства, если бы не измотал ее изрядно Трубецкой боевыми действиями на подступах к Новгороду, не заставь он обороняться самих захватчиков.

Более того, по сведениям, которые приводит А. П. Павлов, Трубецкого могли с самого начала, что называется, «подставить» — осознанно и намеренно: «Бояре и думские советники в Москве, бывшие прежде заодно с поляками и сидевшие вместе с ними в осаде на Москве, послали этого Трубецкого из Москвы больше из ненависти, чем желая сделать хорошее дело, потому, что им надоело, что он получил большое уважение у всего народа за осаду и взятие Москвы, поэтому они искали случая… послать его с небольшим войском в такие места, где он мог бы осрамиться»^{70}.