ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 2

Заснул лишь под утро, стыдливо излившись в ванной, потому как другого способа освободиться от наваждения не нашел.

***

Проснулся в полдень, с ватной головой.

Нужно было собираться в Лавру, замаливать грехи.

Моя вчерашняя задумка о покаянии отдавала плохим спектаклем. Но иного способа разорвать проклятый круг не было.

«Разве что, удавиться…

Спасет ли Велиал, если полезу в петлю?

Он говорил, что мне уготована особая миссия.

Бред!

Я слабый и безвольный сорокапятилетний слизняк, который ради девчонки пошел на поклон Сатане».

Над левою ключицею укололо – напомнило.

«Пусть колет, а в Лавру я пойду. Прямо сейчас!»

***

Решительно поднялся, сполоснул запухшее лицо.

Принялся одеваться, стараясь не смотреть в старое надтреснутое зеркало в створке шкафа, боясь увидеть там насмешливую морду Велиала.

Мне всегда казалось, что именно в таких зеркалах живет нечисть.

«Я уже один из них…Что бы Велиал не рассказывал.

Демон Лжи – ЛЖЕТ!».

Накинул куртку, сунул в карман горсть бумажной мелочи, туда же старенькую трубку мобильного. Отомкнул дверь.

– С Богом… – шепнул, ступая в пахучий мрак лестничной площадки.

Под ключицею нестерпимо зачесалось.

«Не любит Божьего имени!».

Перекреститься не хватило духу. Рука не поднялась.

***

В кармане пиликнул телефон.

«Эсэмэска» – определил по звуку.

Решил не смотреть – некому мне писать. Очередная глупая акция мобильного оператора меня не интересовала.

Все же не удержался, вынул трубку: дурное любопытство, которым пользуются рекламщики.

«Удалить! Удалить не читая».

Втиснул кнопочку просмотра:

«Вера» – проявилось на слепящем экране.

***

«ВЕРА?!».

Дрожащими пальцами, чуть не роняя трубки, открыл сообщение: «Как ваши дела?».

«Как мои дела?! Написала же. Помнит…».

Заколдованный неожиданным счастьем, возвратился в квартиру, захлопнул двери.

Прислонился спиной к дверному косяку.

«Этого не может быть!

Как мои дела? Теперь уже хорошо.

Что ответить?

Или не отвечать?

Я же решил идти в Лавру, покаяться…

Как теперь каяться, когда сладкой занозою щемят в сердце три присланные слова, одиннадцать букв и знак вопроса?

Она набирала их своими тонкими пальчиками, думая обо мне.

Что она в тот момент думала?

Я этого не узнаю никогда.

Не узнаю, если не отвечу…».

***

«НЕТ! Я отвечу!».

Не снимая куртки, прошел в кухню, сел на табурет.

Закурил, унимая дрожь в руках. Разбавленная никотином кровь чуток приглушила бухающее сердце.

«Что написать в ответ?

Скучаю и думаю только о ней.

Не нужно ей этого знать!

Чем меньше женщину мы любим…».

«Плохо без тебя» – натыкал непослушными пальцами, путаясь в затертых кнопках. Подумал и добавил: «Я часто о тебе вспоминаю».

«Нет, “тебя” нужно написать из заглавной буквы».

Исправил.

Перечитал: дважды повторенное «Тебя» резало слух.

«Пусть остается

».

Это было правдой – ее образ давно стал центром моего ущербного мирозданья. Вроде Бога, в которого я все больше начинал верить.

Опять перечитал, уже хотел нажать кнопку с зеленою полоской. Удержался. Выходило очень навязчиво и неприкрыто.

«Еще надумается, что без нее страдаю».

Нещадно съел курсором последнюю фразу, а затем и «без Тебя». Оставил «Плохо…» с многоточием, которое предполагало разнообразные вариации.

Нажал: «Отправить».

«Сейчас она прочитает.

Или – не сейчас?

Может, забыла уже, что написала обычное, ничего не значащее: “Как дела?”.

Или, не ко мне обращалась, а прислала по ошибке».

Однако местоимение «ваши» убеждало в обратном.

«Не стоит гадать.

Подожду десять минут. Лучше двадцать. Если не ответит, то сделаю, что задумал. Даже куртку снимать не стану».

Поднялся на ватных ногах со стула, нацедил из крана стакан воды. Выпил отдающую хлоркой влагу, стараясь не расплескать – тело все так же била мелкая дрожь.

«А на что я надеюсь? Что она сразу примется отвечать?..».