ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 2

А если Вера не придет, то вино придется пить самому.

Пить и тосковать о ней.

Лучше бы она пришла.

Тем более, за пару дней зефир усохнет, станет не таким вкусным. Жаль эти розово-белые ребристые шарики, которые так соблазнительно пахнут, что удержаться и не съесть их просто невозможно…

Если Вера не придет, то сам есть их не стану. Лучше отдам бабке Галине с четвертого этажа – пусть старушка порадуется. Не смогу я в одиночестве есть зефир, он для двоих… Так за нею скучил, и так ее ХОЧУ!».

Я остановился, будто споткнулся. Посмотрел невидящими глазами на облезлый бетонный столб, увешанный ошметками раскисших объявлений.

Горячая волна любви и желания окутала сердце, потекла вниз. Едва не выпустил из рук бумажный пакет с зефиром, который пытался засунуть в сумку.

«Я хочу, чтобы завтра она пришла ко мне кушать “Зефир”… – нечаянно подумал. — Такова моя воля. Пусть будет так!..».

Левая нога скользнула на мокром асфальте.

Я взмахнул руками, удерживая равновесие.

Пакет с зефиром грохнулся в лужу у бордюра. Белые шарики покатились по серой жиже, пачкая рифленые бока.

Это был Знак! Как щелчок по носу – не смертельный, но неприятный.

***

Подбирать зефир не стал. Чертыхнулся и пошел дальше.

«Не судьба вместе зефиром баловаться.

Но Вера придет – не может не прийти. Уже проверено…».

Глава двадцать шестая

9 ноября 2013 года, суббота

***

С утра ждал Вериного звонка.

Она не звонила.

Я успел прибраться, сделать заготовки на стол, даже протереть пыль и вымыть пол. Веры не было.

«Но я же загадал!».

К обеду настроение испортилось. Я злился на Велиала, который не может, как обещал, исполнить ЖЕЛАНИЕ, и на себя – ему верившего.

«Значит, есть исключения…».

Я перебрал все причины, по которым Вера может не прийти, и уже боролся с искушением набрать ее номер на мобильном.

Но тут задребезжал дверной звонок!

Сердце укололо сладкой надеждою.

Отщелкнул замок, распахнул двери.

***

На пороге стояла бабушка Галя с четвертого этажа – семидесятилетняя одинокая старушка: в праздничной теплой кофте, цветастом шарфе на плечах.

В руках она держала большое блюдо, на котором возвышался двухъярусный торт.

Встретившись со мною глазами, баба Галя смутилась:

– Здравствуй, Игорек…

– Это вы? – недовольно пробубнил я. – Доброго дня.

– Доброго…. – смутилась бабушка, опустила глаза.

«

Сейчас Вера должна прийти… А ЭТА приперлась!».

– Вы что-то хотели?

– Ты расстроен? А я к тебе. В гости. Торт испекла. И зефир купила. Как ты просил…

– Я?! Просил?!

– Ну да… – замялась соседка.

– С чего вы взяли?

– Ты не поверишь, но мне приснилось. И так ясно, будто наяву произошло. Снился ты. Будто пришел ко мне в образе Шестикрылого серафима – как у Врубеля – и просишь, чтобы я торт по своему рецепту испекла, и тебе принесла. Очень просишь, чуть не плачешь. И я понимаю, что ты не только этого просишь… Сначала выгнать тебя хотела! Но тут явился мне златовласый архангел Гавриил, раскрыл тайну и возвестил – стыдоба то какая! – что я не могу ослушаться твоей просьбы. Вот… – бабушка перевела дух. – И еще многое снилось, что должно случиться… Но рассказать о том я не могу. Лучше сделать без разговоров.

Она опустила глаза.

Я очумело смотрел на соседку, державшую перед собой огромный торт, а под мышкой – «рошеновский» бумажный кулечек с зефиром.

Руки ее дрожали. Я чувствовал, как ей неуютно и тяжело.

«Как не кстати!».

– Я зайду, – подала голос соседка.

– Не сейчас. Не сегодня!

***

И тут меня окатило колючей догадкой, что по всем приметам, бабушка НЕ ПРОСТО ТАК возникла на моем пороге.

«Уж очень странно себя ведет. И глаза дикие.

Как у Настеньки, в тот раз, в туалете.

Только этого мне не хватало!».

***

Первым желанием было не пустить ее в квартиру.

Но если мои догадки верны, то приставать она начнет прямо здесь, на лестничной площадке.

«И как я мог ТАКОЕ загадать?! В каком бреду?

А если не я, то кто?!».

– Да, конечно, заходите, – сказал я. Отступил от дверей.

Соседка нетерпеливо шагнула в прихожую. Я забрал торт и зефир.

– Проходите на кухню, чаю попьем.

Она недовольно хмыкнула, но перечить не стала.

Мы вместе зашли в тесное шестиметровое пространство.