Полмира

– Отец Ярви? – Дженнер выпучил глаза. – Министр Гетланда? Который был когда-то сыном Золотой Королевы Лаитлин?

– Он самый, – сказал Ярви, проходя между морскими сундучками к корме корабля.

– Тогда это честь для меня, поскольку я слышал, что вас называют весьма хитроумным человеком. – Синий Дженнер приподнял брови, увидев Колючку. – У тебя теперь женщины тянут весла?

– У меня тут все, кто способен двигать мой корабль, – сказал Ральф.

– Почему у тебя такие странные волосы, девочка?

– Потому что пошел ты нахрен, – прорычала Колючка, – вот почему.

– О, а она свирепая! Черт с ним, с веслом, я сказал бы, что она может сломать мужика пополам.

– Не терпится попытаться, – сказала она, ничуть не польщенная.

Дженнер показал ряд желтеющих зубов с несколькими прорехами.

– Был бы я лет на десять моложе, вцепился бы в такой шанс. Но с возрастом приходит осторожность.

– Чем меньше остается времени, тем меньше хочется рисковать тем, что осталось, – сказал Ральф.

– Это верно. – Дженнер покачал головой. – Плохой Ральф вернулся из-за Последней Двери, девчонки сидят на веслах, и небеса ведают, что еще. Да уж, странные времена.

– А какие времена не странные? – спросил Отец Ярви.

– И это тоже верно! – Синий Дженнер покосился на мутное солнце. – Дело идет к обеду. Выйдем на берег и обменяемся новостями?

– Под обменом новостями ты имеешь в виду выпивку? – спросил Ральф.

– Имею, и немало.

Они нашли извилину реки, которую было легко оборонять, поставили сильный дозор и соорудили огромный костер, языки пламени которого хлестали во все стороны от непрерывного ветра, разбрасывая над водой фонтаны искр. Затем каждая команда откупорила свой бочонок эля, и было много завываний совершенно немелодичных песен, абсолютно невероятных историй, и веселье становилось все более буйным. Кто-то неблагоразумно дал Коллу пива, и он его быстро распробовал, а потом вскоре ему стало плохо, и наконец он заснул, к чрезвычайному отвращению его матери и чрезвычайному веселью остальных.

Но Колючку развлечения никогда особенно не развлекали. Несмотря на улыбки, все держали клинки поближе к рукам, а несколько человек смеялись так же мало, как и она. Кормчий Черного Пса по прозвищу Горбатый с белой полоской на лысеющей голове, казалось, вынашивал какую-то особенную неприязнь к миру. Когда он пошел отлить в реку, Колючка заметила, что он основательно осмотрел припасы Южного Ветра, и особенно окованный железом сундук Отца Ярви.

– Не нравится мне его рожа, – пробормотала она Бренду.

Он уставился на нее поверх своей плошки.

– Тебе ничья рожа не нравится.

Она никогда ничем не порицала рожу Бренда, но держала это при себе.

– Значит, его рожа мне не нравится больше других. Он один из тех, в ком нет ничего, кроме суровых взглядов и суровых слов. Морда, словно отбитая задница.

На это он ухмыльнулся, глядя в свой эль.

– О, ненавижу таких людей.

Ей тоже пришлось ухмыльнуться.

– Но под моей отталкивающей внешностью есть скрытые глубины.

– Отлично скрытые, – сказал он, поднимая чашку. – Но быть может, я начинаю их постигать.

– Как это храбро. Постигать девушку без ее позволения.

Он фыркнул элем через нос, разразился кашлем, и Одде пришлось постукать его по спине. Он как раз улучил момент и гудел свою корявую песню о том, как Бренд поднимал корабль. Спуск становился все круче, опасность все больше, и подвиг делался все более впечатляющим с каждым пересказом. Сафрит, сияя, смотрела на Бренда и говорила: «Он спас жизнь моему сыну». Единственный, кто спорил с сомнительными фактами, был сам Бренд, которому, казалось, было вовсе не комфортно от всех этих восхвалений, и он сидел словно на иголках.

– Как там, вокруг Расшатанного моря? – спросил Синий Дженнер, когда закончилась песня. – Прошел год с тех пор, как мы видели дом.

– По большей части все так же, – сказал Ярви. – Праматерь Вексен требует все больше от имени Верховного Короля. Последний разговор был о налогах.

– Чума на него и на его Единого Бога! – бросил Дженнер. – Владеть надо тем, что добудешь сам, а не требовать с других воров, только потому, что у тебя стул больше.

– Некоторые люди чем больше получают, тем больше хотят, – сказал Ярви, и народ с обеих сторон костра согласно загудел.

– Священная была свободна?

– Во всяком случае нам проблем не встретилось, – сказал Ральф. – А Запретная?

Дженнер втянул воздух через щели в зубах.

– Проклятый Конный Народ взбудоражен, как разозленные пчелы. Нападают на лодки и караваны и жгут хутора в пределах видимости Кальива.

– Какой клан? – спросил Ярви. – Ужаки? Вармеки?

Дженнер непонимающе уставился на него.

– У них есть кланы?

– И все со своими обычаями.

– Ну, они в основном стреляют одинаковыми стрелами, насколько я видел. И принц Кальива тоже не делает между ними особых различий. Его уже начинает тошнить от их насмешек, и он собирается преподать им кровавый урок.

– Такие уроки самые лучшие, – сказал Одда, обнажая рифленые зубы.

– За исключением того, что он не собирается делать это своими руками.

– Принцы редко что-то делают своими руками, – сказал Ярви.