Полночь

Айс склонился над Татьяной и, взяв ее за руку, полоснул по коже. Татьяна закричала, пытаясь вырваться.

– Не трогай ее! – взревел Эд.

Перед ним оказался Валик, в руке поблескивал шприц.

– Кто у нас тут бунтует? Больному не сменили вовремя памперс? – зло произнес он.

Эд замолчал и как-то вяло сгорбился. Валик немного успокоился и, потеряв бдительность, стал смотреть, как Айс сцеживает у визжащей Татьяны кровь в чашку.

Эд шагнул вперед и, отклонившись, с размаху ударил Валика в лицо головой. Валик пискнул и, выронив шприц, схватился за лицо. От удара лопнули очки, и осколок стекла вошел ему в левый глаз.

– Стоять, – страшным шепотом проговорил Айс и поднес нож к горлу обмякшей Татьяны. – Замри, Рэмбо гребаный.

Эд застыл на месте, тяжело дыша. Он был всего в паре метров от них и, пусть даже у него скручены руки, мог бы без труда вырубить этого психа в чалме. Но Айс уже нажал на лезвие, и по изящной шее Татьяны потекла кровь.

– Нет! Все, я стою! Не надо, не трогай ее! – закричал Эд, падая на колени.

– Сука! Тварь, ты мне глаз вышиб! – брызгая слюной вперемешку с кровью, стонал Валик. Он сорвал с окровавленного лица разбитые очки и поднялся на ноги.

– Отойди. Три шага назад! – приказал Айс, и Эд нехотя подчинился.

Валик с кулаками накинулся на него. Его удары были слабыми и неточными, и Эд покорно позволял ему пинать себя, даже не пытаясь увернуться.

Татьяна тихо плакала. Айс отставил чашку в сторону и направился к Эду.

– Теперь твоя очередь, каратист, – сказал он. – Не бойся, мне просто нужно немного твоей крови.

– Я убью тебя, – сказал Эд.

Айс был настолько быстр, что Эдуард даже не понял, что произошло, а в следующее мгновение уже лежал, корчась от боли. Айс подул на костяшки пальцев, подражая ковбою, сдувающему дым со ствола револьвера.

– Не бойся, – повторил он и, схватив ногу Эда, резанул его по ахиллесову сухожилию. Эд вздрогнул и попытался ударить Айса, но тот ловко перехватил его вторую ногу и проделал с ней то же самое.

– По крайней мере, теперь ты не будешь таким резвым, – назидательным тоном сказал Айс, подставляя кружку под ногу Эда.

Когда она наполнилась, он повернулся к Валику, который держался за лицо, повизгивая от страха и боли.

– Не бздите, пан Шмаков.

– Я… не могу вынуть… стекло, – проблеял Валик.

Айс вздохнул и, убрав руки юноши, точным движением выдернул осколок. Валик снова закричал.

– Ни хрена без меня сделать не можете. Наверное, приведу этого профессора. Он ведь такой путь проделал, – с задумчивым видом сказал Айс. – Будет обидно, если он не увидит самого интересного.

Акулы все прибывали. Их тела, попадая в озеро, тоже начинали издавать голубоватое свечение. Они плавно рассекали воду, не суетясь, будто чего-то ждали. Так бродят приглашенные на банкет гости в ожидании главного гостя.

Айс взял чашку и осторожно вылил кровь прямо на каменную поверхность. Невзирая на боль, Эд вытянул голову, стараясь рассмотреть, что происходит. К его безмерному удивлению, кровь с шипением впиталась в камень, оставив после себя лишь едва различимое серое облачко.

– Ты оставишь меня с ними? – спросил Валик, продолжая всхлипывать.

– Они уже ничего не сделают, – бросил Айс. Он протянул Валику нож. – Держи. Если что, режь, но только там, где нет вен и артерий.

Валик неуклюже взял тяжелый нож и с ненавистью посмотрел на Эда. Тот усмехнулся.

Айс ушел.

– Валентин, быстро развяжи меня и Таню. И тогда я оставлю тебя жить, – тихим голосом произнес Эд. – А потом мы убьем Айса, и я сделаю вид, что ничего не произошло.

Валик приблизился к Тане и поднял вверх нож.

– Я никого. И никогда. Не развяжу и не отпущу отсюда, – членораздельно сказал он. – И я заберу у тебя глаз. Или у твоей бабы.

* * *

– Вячеслав, – позвал Сема.

Впереди что-то зашевелилось.

– Вы живы? – снова спросил он.

– Пока… да, – хрипло ответил Бравлин. Он прерывисто дышал, наклонившись вниз. Послышался слабый треск.

– Они убьют их? – вполголоса спросила Катрин.

– Не знаю. Я же говорю, все зависит от того, что им больше всего дорого, – сказал Сема.

В пещеру вошел Айс.

– Я за тобой, профессор. – Он принялся разматывать скотч. – Иначе потом всю жизнь будешь жалеть. А она у тебя будет долгой, аж целых десять минут.

Он развязал Сему, оставив связанными только руки, и посмотрел на Катрин.

– Я бы трахнул тебя, Катрин. Еще никогда не дрючил хиппи. Было с одной неформалкой, она была байкершей. У нее такие сисяндры, скажу я тебе! Вырубить могла сиськой, как Валуев. А у тебя они мелкие, прикольные. Слышал, хиппи это хорошо делают, особенно после травки. У меня, кстати, кое-что есть в мешочке. Когда все закончится, погремим костями?

С губ Катрин было готово сорваться ругательство, но она помнила, чем все закончилось для Вячеслава, и хранила молчание.

– Шевели булками, профессор, – сказал Айс, и они вышли.

– Эй! Слава! – сказала Катрин, когда шаги стихли.

Снова послышался какой-то треск, и тело Вячеслава наклонилось ниже.

– Я… сейчас упаду. Он… скотч разрезал тоже, – выдохнул Бравлин.

Тело его перегнулось, и он упал вниз. Послышался стон.

– Слава!