Полночная ведьма

– Почему бы нам не пойти за ним вместе? Вчетвером? В «Солдатский герб» на Кливленд-стрит. Мы могли бы купить там бренди для Мэнгана, а чтобы убедиться, что оно хорошего качества…

– Пойти в паб? – почти что взвизгивает Шарлотта.

– Это вполне приличное заведение, – заверяет ее Брэм. – И там есть большой очаг, возле которого мы бы могли посидеть.

Перри довольно потирает руки.

– Ах, как хорошо – жаркий огонь, стаканчик горячительного и приятное общество. Что может быть лучше? Что вы на это скажете, дамы? Согласны присоединиться к нам?

– О, Лилит, давай пойдем! – И Шарлотта с жаром сжимает руку подруги.

Лилит бросает короткий взгляд на Брэма, и ему кажется, что она покраснела.

– Хорошо, – тихо шепчет она. – Раз уж сегодня сеанса не будет… но только на полчаса.

Перри выходит вперед, кланяется Шарлотте и предлагает ей руку.

– Позвольте мне идти первым, – говорит он. – Хотя я и не такой завсегдатай этого паба, как Брэм.

– Полно тебе! – осекает его друг.

– Похоже, этот паб хорошо вам знаком, – замечает Лилит.

– Я был там ровно два раза, – отвечает Брэм и, встретившись с ней взглядом, пытается прочесть по ее глазам, о чем она сейчас думает.

По крайней мере, она рада быть в моем обществе и не чувствует неловкости из-за того, как кончился тот вечер, который мы провели вдвоем. Это меня утешает. Но я не должен на нее давить. Мне нельзя снова ее отпугнуть.

Шарлотта и Перри идут вперед по тротуару, согнувшись, чтобы защититься от вдруг поднявшегося ледяного ветра. Брэм предлагает свою руку Лилит и чувствует сладкую дрожь, когда она принимает ее. Сегодня она одета в красивое черное пальто, отделанное густым мехом, и такого же цвета шляпку, которая очень ей идет. Они идут по улице вместе, и он ловит себя на мысли, что никогда еще так не гордился женщиной, которую держит под руку. Ему кажется странным и почти что извращенным, что по правилам этикета они должны обращаться друг к другу на «вы», однако при этом держать друг друга под руку. Он смотрит на ее затянутые в лайковую перчатку тонкие пальцы, лежащие на его рукаве. Он жалеет, что до паба всего ничего и он не сможет наслаждаться ее прикосновением дольше. Небо застилают тяжелые тучи, грозящие ледяным дождем, и, спасаясь от плохой погоды, все, кому необязательно выходить на улицу, сидят по домам. Те же, кому приходится оставаться на открытом воздухе, несмотря на холод, ходят с поднятыми воротниками и в шляпах, придерживаемых руками или надвинутых на лбы. Лошади рысят мимо, прижав уши к головам, чтобы спастись от ветра, и ускоряя шаг, когда их направляют в сторону дома. Многочисленные автомобили, которые теперь теснят на улицах кареты, двухколесные экипажи, ландо и омнибусы на конной тяге, выплевывают сизый дым, поскольку при низких температурах их двигатели работают с перебоями.

Брэм осознает, что его пальто слишком тонко для таких холодов, да и остальная одежда не лучше. Впереди него идет Перри, одетый в пальто и брюки куда более высокого качества и лучшего покроя. Прежде Брэм этого не замечал и теперь удивляется, как его брат художник может позволить себе так хорошо одеваться. Он вдруг понимает, что почти ничего о нем не знает – ему известно только, что Перри, как и он, приехал в Лондон, к Мэнгану, из любви к искусству и чтобы развивать свой талант.

– Вы быстро ходите, – говорит Лилит.

– О, простите. Я иду для вас слишком

быстро?

– Вовсе нет. Наоборот, я рада, что в кои-то веки нашелся мужчина, который не считает, что, когда он идет с женщиной, ее надо вести со скоростью малого ребенка. В такую погоду при медленной ходьбе мы бы оба замерзли.

– Но я вовсе не хочу, чтобы вы подумали, будто мне не терпится выпить бренди.

– О, боюсь, думать о своей репутации вам уже слишком поздно. Я уже решила, что вы закоренелый пьяница, часто ходящий в пабы по утрам.

– А вы особа, готовая сопровождать подобного субъекта.

– Похоже на то.

Он улыбается ей и настолько забывает обо всем кроме нее, что чуть не попадает под колеса мчащегося на полной скорости кабриолета.

– Осторожнее! – Лилит тащит его обратно на тротуар. – Хорошо, что в вашем сегодняшнем загуле вас сопровождаю я, иначе вы, возможно, не дожили бы до того, чтобы снискать славу.

– Тогда вы должны всегда быть со мной, когда я хожу по тем многочисленным пабам, где меня знают по имени. Это ваш долг перед миром искусства. Как бы вы жили с мыслью, что меня задавил омнибус, потому что вас не было рядом, чтобы вытащить меня из-под его колес? Только подумайте, какая это была бы потеря для будущих поколений.

Мгновение она пристально смотрит на его лицо.

– Вы всегда так дразните своих гостей?

– Только тех, кого я приобщил к разгульной жизни.

Он вдруг понимает, что они оба остановились и внимательно разглядывают друг друга, ничего при этом не говоря, словно слова разрушили бы всю прелесть момента.