Полное собрание поэтических сочинений

I

В год моего тридцатилетьяСвалился на меня позор,Хоть никого не мог задеть я,Умом не туп и не остер,Но оговор и приговорШли от Тибо де Оссиньи[55] –Он власть свою на все простер,Включая помыслы мои.

II

Мне не каноник, не сеньор,Я у него не в услуженье,За что, не знаю до сих пор,Оказывать ему почтенье.Ему не раб, но в заключеньеМеня он вверг на хлеб с водой.Ему б такое обращенье,Как обращался он со мной.

III

Возможно, скажет кто-нибудь,Что я проклятья извергаю,Ответить поспешу: ничуть,Его совсем не проклинаюИ только одного желаю:Как был он милостив со мной,Пусть будет с ним Хозяин рая,С его и телом и душой.

IV

Ко мне епископ был жесток.Я это не живописую,Но я хочу, чтоб вечный БогС ним тоже вел игру такую.Прощать врагам – так Церковь всуеТвердит. Но свой позор и стыдНа суд Господен отдаю я:Кто виноват, пусть Бог решит.

V

Я ж за епископа молюсь,Как за Котаровы раденья[56],Но не по книге[57] – наизусть,По лености моей до чтенья.А как подобные моленьяСыны Пикаровы творили,Коль он горит от нетерпенья,Узнает пусть в Дуэ и в Лилле.

VI

А если знать он пожелает,О чем прошу в молитве той,Пускай Псалтирь он почитает,Останется доволен мной:Когда беру Псалтирь простой,А не сафьяновый совсем,Всегда читаю стих седьмой[58],Раскрыв на «Deus laudem».

VII

И к Сыну Божьему, Христу,Летят мои мольбы живые,Чтоб воплотил молитву ту,Ведь Он в минуты роковыеМеня спасает не впервые,Не в первый раз утишит боль.Прославлен будь Христос, МарияИ добрый Франции король.

VIII

Достоинств Якова емуДовольно отпустил Всевышний,По благородству и умуВоскрес в нем Соломон давнишний.Не обойден он славой пышной,Даны ему краса и сила,Да будет ко всему не лишнимЕму и век Мафусаила.

IX

Пускай двенадцать сыновей

Из лона королевы выйдет,Красавцев царственных кровей,И пусть он радостно увидит:Богатыри – всяк в Карла выйдет,Отвагой – каждый Марциал[59].И жизнь его пусть не обидит,И рай предстанет как финал.

X

Не волочу почти что ног –Такую слабость ощущаю,Но все же так, как дал мне Бог,И ум и память сохраняя,Я завещанье составляю,Блюдя законы неуклонно,Свою в нем волю излагаю, –Оно единственно законно.

XI

Шестьдесят первый год. ПишуЯ из тюрьмы освобожденныйДобрейшим королем. СпешуВоспользоваться возвращеннойМне снова жизнью. Возрожденный,Опять я начинаю жить.Признательностью вдохновленный,Его лишь буду я хвалить.

XII

Вполне понятно, после слез,Стенаний, жалоб и рыданий,Тех болей, что я перенесЗа эти месяцы страданий,Мой ум открыт для состраданий.Не знаю, вы меня поймете ль,Но, пишет автор толкований[60],Так полагал и Аристотель.

XIII

Хоть был я на вершине бед,Блуждал во тьме, с мошной не знаясь,Христос, что сам пошел воследВ Еммаус бредшим, спотыкаясь,Мне указал: не сомневаясь,Иди – там принимают всех.Бог всех прощает, коль раскаясьПридешь, каким бы ни был грех.

XIV

Я – грешник, это признаю,Но Бог мне смерти не желает.Он хочет: всякий жизнь своюДобром пусть кончит, кто как знает,Но, если грешник умирает,Беднягу милосердный БогНа покаянье подвигает,Чтоб он спастись душою мог.

XV

«Роман о Розе»[61] благородныйНам всем советует вначале,Чтоб сердцу в юности свободнойГрехи случайные прощали,А то бы мы не доживалиДо старости… Благой совет!Но все враги мои едва лиХотят, чтоб жил я много лет.

XVI

Когда бы смерть моя полезнойБыла чуть-чуть для всех людей,Поверьте, сам рукой железнойПорвал бы нить судьбы своей.До сей поры от юных днейЯ сам не замышлял плохого,Так что погибелью моейНе потрясу ничьи основы.

XVII

Царь Александр когда-то правил[62].Однажды некто ДиомедЗа полное попранье правил

Был пойман и поставлен предЦарем, чтобы держать ответ.Разбойник по рукам был связан.К пиратам снисхожденья нет –Он смертью должен быть наказан.

XVIII

– Ты что Заделался пиратом?–Так Македонский вопрошал. –За что меня ругают катом?–Ему разбойник отвечал. –За то, что мой кораблик мал?В распоряжении моемБудь армия и арсенал,И я бы стал, как ты, царем.

XIX

Что делать! Такова судьбинаМоя, а против не попрешь.Изменчива, коварна к сыну,Но все ж ее не обойдешь.Быть может, ты меня поймешь,Сообразив, что значит бедность.Тут будет старый стих хорош:Ни нищий сохраняет верность.

XX

Прослушав молча речь такую,Царь Александр пообещал: –Я дам тебе судьбу другую !–И сделал тут же, как сказал.Нет, языком он не трепал,Он был мужчина настоящий.Валерий так повествовал,Знаток истории блестящий.

XXI

О, если б Бог судил с другимМне Александром повстречаться,Чтоб понял он, путем какимЯ смог в злодеях оказаться.Я б сам с собой смог разобратьсяИ от стыда сгореть готов, –Нужда велит со злом спознатьсяИ гонит волка из лесов.

XXII

Грущу о юности своей,Что незаметно миновала,Хоть жил я многих веселей,Покуда старость не настала,Шла не пешком и не скакала,Вдруг неожиданно совсемВспорхнула птицей и пропала,Меня оставивши ни с чем.

XXIII

Она прошла, а я остался,Беду и горе претерпевший,С умом и знанием расстался,Как ежевика, почерневший,Богатств, доходов не имевшийИ даже средь родных изгой,Семейным долгом пренебрегшийТворить добро и чтить покой.

XXIV

Но не боюсь я обвиненьяВ том, будто б сладко ел и пил.За плотские увеселеньяНе так я дорого платил,Чтобы кого-то разорил.И вывод, думаю, несложен:Уж если кто не согрешил,Тот и винить себя не должен.ХХДа, это правда – я любил.Влюбляться буду я и впредь.Когда ж угас сердечный пылИ сыт к тому ж всего на треть,Ну, как тут от любви гореть?

Чтоб думать о любовной ласке,В таверне надобно сидеть, –От живота зависят пляски

XXVI

О Боже, в юности шальнойУчился б я и чтил порядки,То нынче, как любой другой,Имел бы дом и спал в кроватке.Но лавры не казались сладкиПримерного ученика, –С локтей давно не сходят латки,Пишу, а на сердце тоска.

XXVII

Экклесиаста слово знамо:«О, вьюнош, в юности своейТы веселись!» Я слишком прямоЕго воспринял с юных дней.Но вот все чаще, все острей,И это, видно, неспроста,Звучат слова, что в жизни сей«И юность с детством – суета»ХХVIIIМои денечки пролетели.Об этом Иов так изрек:Когда ткачи соломой в делеГорят и мечется челнок,Глядь, холст готов и рвут уток,О прочем не подумав даже.И я боюсь: вот стукнет срок,И смерть порвет тугую пряжу.

XXIX

Где кавалеры записные,Которых раньше я знавал,Кто песни распевал лихиеИ бодро языком трепалНаедине иль прямо в зал?Всем тем, кто спит на смертном ложе,Хочу, чтоб рай укрытьем стал,А тех, кто жив, помилуй Боже!

XXX

Кто вышел в люди, слава Богу,И стал сеньор иль господин,Кто нищ и гол, живет убого,Ест хлеб глазами лишь с витрин:Кто ищет устриц средь глубин,Того прельстила и скуфья,Иль Бенедикт[63], иль Целестин[64], –У каждого стезя своя.

XXXI

Коль сам Господь велел сеньорамДостойно проживать в покое,Не мне на них глядеть с укором,Я, промолчав, глаза закрою.Всем нищим счел я за благоеНавеки подарить терпенье,А кто ни то и ни другое,Тем хлеб, соленья и варенья.

XXXII

Для них просверлят дырку в бочке,Сготовят соус, крем собьют,Вкрутую, всмятку и в мешочке –Они любые яйца жрут.Они не каменщики тут,Кто тяжко вынужден трудиться,Но вовсе не почтет за трудБез виночерпия напиться

XXXIII

Я честно вынужден признатьИзлишним это отступленьеНе мне проступки порицать,Не мне карать за преступленья.Совсем не суд мои сужденья, –Хочу, чтоб всяк об этом знал.

Христу возносят восхваленья, –Что написал, то написал[65].

XXXIV

Оставим монастырь как естьИ о другом поговорим:Не каждый мнит, что ряса – честь,Не всяк придет в восторг от схим.Вот мы, несчастные, дерзим,Бедняк готов поднять кулак,И коль про то не говорим,Не значит, что не мыслим так.

XXXV

Как я родился бедняком,Так нищим и живу сейчас.Отец мой не был богачом,Ни дед по имени Орас.Травить оленей – не для нас,И камень на могиле скромной,Увы, не восхищает глазНи скипетром и ни короной.

XXXVI

Когда терзаюсь нищетою,Мне сердце тихо говорит:«Эх, человече, что с тобою,Ну, ты не Кёр[66] и не набитЭкю, с того и постный вид?Но лучше, брат, ходить в хламиде,Чем быть сеньором, что лежитВ гробнице пышной в лучшем виде».

XXXVII

Сеньором быть – кому претит?Увы, он тоже умирает,И место, как сказал Давид,Того, кто был здесь, не узнает,Мой ум ответственность слагает:Не грешнику о том судить.Теолог пусть в вопрос вникает,Тут надобно провидцем быть.

XXXVIII

Отцову душу Божья силаВзяла на небо, плоть лежитПод камнем. Матерь ждет могила,И сын ее не избежит.А я, признаюсь вам, на видНе вышел ангелочком милым,И в венчике не заблеститМоем звезда или светило.

XXXIX

Я знаю: нехристь и священник,Богач несметный и бедняк,И честный парень, и мошенник,Скупец, добряк, мудрец, дурак,Красавец стройный и толстяк,И дамы в пышном облаченье,Что описать нельзя никак,Все смертны, все без исключенья.

XL

И кто б ни умирал, Елена,Парис ли, – смерть всегда страданье:Вступает в сердце желчь мгновенно,И прерывается дыханье.Утопит смертный пот сознанье,И нету никого, кто б могУнять предсмертное терзаньеИ поручительством помог.

XLI

Смерть в дрожь вгоняет, Боже правый,Что делает она с тобою!Вспухают вены и суставы,Нос виснет клювом над губою.О тело женское, тугое,Все совершенство и краса,Предполагало ль ты такое?Да, все грядут на небеса!