Полное собрание сказок и легенд в одном томе

Пошла она к Красному морю и все нашла в том самом виде, как ей говорил ночной ветер. Сосчитала она прутья на берегу, и одиннадцатый из них срезала; ударила прутом дракона, и лев одолел его – и тотчас же оба обратились в свой человеческий образ. Но как только королевна, которая была обращена в дракона, освободилась от чар, она ухватила юношу за руку, вскочила с ним вместе на спину птице-грифу и скрылась с ним вместе. Тогда бедная странница осталась опять одна-одинешенька, всеми покинутая, и опустилась наземь, и стала плакать. Наконец она ободрилась и сказала: «Я пойду искать своего милого и стану искать его всюду, где ветер воет и где петух поет, пока не сыщу». И пошла, и шла долго ли, коротко ли, пока не дошла до того замка, где ее муж жил с королевной. Там услышала она, что в замке скоро готовится их свадьба, и, призвав Бога на помощь, открыла ящичек, полученный ею в подарок от солнца: в том ящичке лежало платье, блиставшее так же ярко, как солнце. Она вынула это платье, надела его и пошла в замок, и все гости, собравшиеся на праздник, и сама невеста смотрели на нее с изумлением; и платье так понравилось невесте, что она сама захотела надеть его на свадьбу и спросила: «Не продается ли оно?» – «Платье не продажное, а заветное, – отвечала покинутая, – отдам его не за злато, не за серебро, а за свое добро». Невеста спросила, что хочет она сказать этим. А та отвечала ей: «Пусти меня одну ночь переночевать в той комнате, где твой жених почивает». Невеста не соглашалась сначала, а и платье ей получить хотелось, и вот она согласилась, наконец, но приказала слуге своего жениха, чтобы тот дал ему сонного питья на ночь. С наступлением ночи, когда юноша уже уснул, законная жена его была введена в его опочивальню. И вот стала она у его изголовья и стала говорить: «Семь лет кряду я за тобою шла, у солнца и месяца и у всех четырех ветров побывала, везде о тебе разузнавала, в борьбе с драконом тебе помогала – неужели же ты меня совсем забыть хочешь?» Королевич же спал так крепко, что речи ее не слышал, – и чудилось ему только, будто ветер шумит среди елей… Как наступило утро, так вывели опять жену из опочивальни, и она должна была отдать жестокой невесте свое золотое платье. Когда и это не помогло, запечалилась несчастная жена, вышла из замка на лужок, села там и стала плакать. И когда она там сидела, то вспомнила о яйце, которое ей месяц подарил; она его разбила, и из того яйца вышла золотая наседка с двенадцатью золотыми цыплятами, которые вокруг нее бегали, и клевали корм, и опять подлезали матке под крыло, и все это так было красиво, что милее ничего во всем белом свете не было. Вот и поднялась она, и погнала их по лужку перед собою, и гоняла до тех пор, пока невеста не увидела из окошка; и приглянулись ей маленькие цыпочки настолько, что она тотчас сошла на лужок и спросила: «Не продаются ли они?» – «Продам их не за злато, не за серебро, – отвечала покинутая жена, – а за свое добро; дозволь мне еще одну ночь проспать в той комнате, где твой жених почивает». Невеста согласилась и хотела обмануть ее, как и в прошлый раз. Когда же королевич пришел в свою опочивальню, то спросил у слуги, что значат эти бормотание и шум, которые он слышал прошлою ночью? Слуга и рассказал ему, что он вынужден был дать ему сонного питья, потому что в его комнате тайно провела ночь какая-то несчастная; что и нынче ночью ему приказано было дать королевичу сонного питья. «Выплесни питье около моей кровати», – сказал ему королевич. И вот с наступлением ночи опять была введена в его опочивальню законная жена и когда стала рассказывать ему о своих горях и напастях, тогда он тотчас по голосу узнал свою милую супругу, бросился к ней и воскликнул: «Только теперь я тобою избавлен от чар, а то до сих пор бродил словно во сне, потому что эта чужая королевна меня околдовала и от тебя меня отвести старалась, но Бог меня вовремя образумил». И вот они тайно ушли из замка ночью, опасаясь отца королевны, злого волшебника, и сели на птицу-грифа, которая понесла их за Красное море; и когда они были на самой середине моря, обронила она свой заветный орех. Тотчас выросло из него большое ореховое дерево, на котором птица-гриф отдохнуть могла, а затем принесла их домой, где они нашли своего ребенка уже выросшим и похорошевшим. И жили они там до своей смерти в довольстве и счастии.

89. Гусятница