Полное собрание сочинений

— Только не морочьте мне голову диалектикой. Я в свое время досыта наелся этой тюльки в училище, потом на политзанятиях и всяких там семинарах да конференциях. И в академии в том числе. Церковь должна располагать методами жесткого контроля своих иерархов и надежной возможностью очищения их рядов.

Кирилл прижал пальцы к щеке со шрамом, так как ее снова охватил тик.

— А по-моему, отец Кирилл, это невозможно. Все равно природа свое возьмет.

— Да, да! Она будет брать свое, но церковная общественность должна иметь незыблемый механизм самоочищения и самообновления. А современные церкви, все без исключения, давно его утратили и часто все гнусности собственных деяний преподносят как нечто само собой разумеющееся. Многие высшие духовные чины стали бизнесменами и, позабыв о своей божественной миссии, одержимы ненасытной жаждой прибыли. Они забыли, что такое бескорыстие, человеколюбие и самоотверженность. Приведу простой пример. Был у меня разговор с одним архиереем. Имени его называть не буду, но если понадобится, назову без раздумий. Узнал я, что он спиртным торгует в огромном масштабе, да еще и за рекламу колоссальные деньжищи отваливает. «Как же так, — говорю, — владыко, ведь это грех». Он возмутился: «Какой там грех! Это легальный, вполне законный бизнес! Я же не наркотики распространяю!» А я ему: «Ну а ежели у нас, как, скажем, в Голландии, наркотики легализуют? Вы тогда что, наркодилером станете и заявите, что это не грех, а легальный бизнес?» Так он в ответ — представляете — матом выругался и ушел, не закончив разговора. И таких примеров, живых и наглядных, тысячи! Как же после этого я, прошедший испытание смертью, могу оставаться в их рядах, а? Так вот, через неделю после этого неудавшегося разговора мне во сне сам Спаситель явился и благословил на создание новой, истинно христианской церкви, призванной построить новое общество, живущее по законам божиим.

Я посмотрел на Кирилла и, встретившись с его самоуверенным и агрессивным взглядом, саркастически улыбнулся.

— Вы можете сколько угодно насмехаться надо мной, — едко сказал священник. — Но я глаголю святую истину, и порукой в том — пошедший за мной народ.

— А я считаю, что человеку нельзя быть столь самоуверенным. Ведь человек — это всего лишь человек, и ему всегда, даже, казалось бы, в самых элементарных случаях, свойственно ошибаться. Всякий, кто убежден в собственной правоте, рано или поздно наломает дров. И примеров тому тысячи. Вспомните завоевателей, революционеров, их государственные перевороты. Вспомните завзятых «прогрессистов» — разве не все они в конечном итоге потерпели разгромное фиаско?

Кирилл смотрел на меня с нескрываемой враждебностью. Как видно, он не привык к тому, чтобы с ним не соглашались, и не мог спокойно выслушивать аргументированные возражения. Но он великолепно собой владел и сдержанно ответил:

— Да, я могу ошибаться, но Сын Божий — никогда.

— Простите, но Вы беседовали не лично с Христом. Это было всего лишь сновидение, а во сне может что угодно пригрезиться.

— Дорогой Артем Тимофеич, Иисус не мог допустить, чтобы в его образе явился кто-то иной.

— А в евангелии от Матфея говорится: «…берегитесь, чтобы кто не прельстил Вас, ибо многие придут под именем моим». Не тот ли это случай?

Кирилл удивленно вздернул брови.

— Вон как! Вы словно по писанному Матфея цитируете. Честно говоря, не ожидал. Ладно, допустим, и вправду бы так случилось, что не Иисус это был. Тогда бы Спаситель наверняка какой-нибудь знак подал — не верь, мол, ему, не я это был. А тут Христос только подкрепляет веру мою. Ведь он не единожды мне являлся и открыто наставления давал — вот что!

— Вы же имеете высшее образование и наверняка знаете, что любое утверждение не может быть абсолютно достоверным. Его справедливость возможна лишь с определенной долей вероятности, меньшей ста процентов. То есть всегда возможна ошибочность какого бы то ни было утверждения.

— Религия, дорогой Артем Тимофеич, основана не на теории вероятностей, а на вере. Без веры человек не может и шагу ступить, Вы сами это знаете. Не будем на эту тему спорить — в этом мои прихожане и без Вас разберутся. Уж будьте покойны.

— Я по-прежнему не могу согласиться с Вами, но спорить больше не буду. Единственно, что мне представляется рациональным — это перейти православной церкви на принятый во всем цивилизованном мире григорианский календарь. Как на более точный и рациональный. Тогда и новогодние праздники перестанут быть постными. Чем плохо?

Кирилл высокомерно улыбнулся.

— Это не принципиально, да и не нужно. К тому же Новый год — это языческий праздник, и нечего нам под него подстраиваться. Наши люди привыкли праздновать по старому стилю, так зачем их лишний раз переучивать? Главное — нужно переориентировать людей на отделение в христианстве божественного от привнесенного людьми.

— А это мне представляется чисто субъективным. Вы можете разделить эти понятия так, другой — иначе. Третий скажет, что в христианстве все божественное, а четвертый — наоборот, сочтет все надуманным.