Полное собрание сочинений

— Как же так, бесплодную? Заповеди Божьи учитывают всё. Это знает весь мир. Нужно только продумать механизм контроля за их соблюдением, а также надежного препятствования нарушениям. Когда людей немного, это не очень сложно, Артем Тимофеич. Уж поверьте мне, как бывшему военному командиру. Так что есть смысл попробовать. Что тут разглагольствовать? Не получится — вернуться к прошлому никогда не поздно. Вы всегда вольны передать властям контроль над шлюзом. Так в чем, собственно, загвоздка?

— Но группа людей, которых Вы первоначально внедрите на девственную планету, со временем разрастется и также станет неуправляемой.

— Если всех с самого начала приучить жить строго по заповедям, то дальше эти законы будут соблюдаться по инерции. Недавно мне пришлось посмотреть телепередачу о жителях амазонских джунглей. Показывали не знающее цивилизации племя, в котором нет ни убийств, ни воровства, ни прелюбодеяний. И все потому, что они на протяжении многих поколений свято верят, что совершивший убийство или другой непростительный проступок непременно умрет в жутких мучениях. И очень боятся этого.

— Отец Кирилл, согласно теории управления один объект может эффективно управлять не более чем семью-десятью подчиненными объектами. Возникает необходимость введения иерархии. С разрастанием системы эта иерархия усложняется, и связь между высшими и низшими объектами постепенно ослабевает или теряется вообще. Вы далеко не первый, кто думал над этим. В этой области уже не одно десятилетие трудятся специалисты, которые, в отличие от Вас, исследовали эти задачи исключительно глубоко и многосторонне. Можете почитать соответствующую литературу, если не верите.

— К чему Вы мне этот огород городите? Все нормы жизни — в заповедях, самим Богом сформулированных. Люди пишут тома законов, которые всего учесть никак не могут. А тут все сконцентрировано в каких-то десяти заповедях. Если уж быть точным, то всего в одной: не делай другому того, чего не желаешь себе. Все остальные — разъяснения. Согласитесь, человеку не под силу свести к десяти базовым положениям основную суть благого существования сложнейшей в мире системы — человеческого общества.

— Интересно, как Вы себе представляете процесс этого самого заселения? Человек — существо общественное. Чтобы жить и выжить, человеческая популяция должна быть численностью не меньше чем в двести особей. Где они будут жить, как пищу добывать, орудия труда производить, детей обучать? И это в совершенно необжитом мире, в никому не известных условиях, где ничего не построено и может случиться что угодно. Вы представляете, за что беретесь?

— Артем Тимофеич, неужели Вы думаете, что я этого не продумал?

— Интересно, и когда же Вы успели это сделать? Такое не под силу одиночке, даже самому гениальному.

— Человечество когда-то уже прошло эту стадию и накопило громадный опыт, который записан в наследственной памяти. Оказавшись один на один с природой, люди сами по себе вспомнят его, воспользуются им и разовьют. Они что, не сумеют построить хижины? Или дома из камней, которых там невесть сколько? В моей пастве есть специалисты по этой части. А поначалу поживут немного в Вашей пещере. Сохранность всего Вашего имущества гарантирую. Наши люди честны и богобоязненны — ничего не украдут, ничего не испортят. Жить будут в труде, молитве, любви и уважении к ближнему. Вы, надеюсь, позволите, а?

— Понятно. Вы намерены создать там монастырь?

— Ни в коем разе. Мы не признаем никаких монастырей — о них ничего не сказано в Писании. Это выдумка не в меру ретивых служителей церкви. Так сказать, «католиков больше папы римского». Господь создал человека для жизни в браке, велел плодиться и размножаться. И плоть дал не для истязания. Вредны излишества, жадность и чрезмерная скупость. По всевышнему повелению каждый должен служить Господу и обществу, в котором живет. И никакого насилия над ближним! Ну так что, попробуем?

Молча допив остывший кофе, я поставил чашку на поднос, дожевывая последний осколок шоколадной плитки.

— Еще кофейку, Артем свет Тимофеич? — словно спохватился Кирилл. — Матушка приготовит. Горяченького.

Я посмотрел на Кирилла, не зная, что ответить, но он уже кликнул Аллу Ивановну:

— Мать! Еще кофе не мешало бы. И коньячка к нему отдельно, в бутылочке.

— Сейчас-сейчас, — отозвалась она из кухни, и тут же послышались позвякивание чашек и хлопотливые голоса женщин.

Священник откинул голову на спинку кресла и в ожидании замер с полузакрытыми глазами, прикрыв ладонью щеку с обезображивающим шрамом. Он деликатно молчал, как видно, давая мне время подумать над ответом на поставленный ребром вопрос. Не желая что-либо отвечать, я принялся рассматривать интерьер гостиной.