Полное собрание сочинений

В голосе священника прозвучали нотки раздражения. Но я сделал вид, будто не замечаю этого. Наши взгляды встретились, и его глаза сверкнули сатанинским блеском, от которого у меня по спине пробежала волна холода, несмотря на теплый и душный вечер. Захотелось съежиться и забиться в какую-нибудь щелку, глубокую и тесную.

До места, отведенного мне под ночлег, мы шли молча и думали каждый о своем.

У порога нас встретили Алла Ивановна, ее помощница и Мария. Оживленно беседуя, женщины весело хохотали. Как школьницы. Увидев мрачное лицо Кирилла, они посерьезнели и замолчали. Я почувствовал, что они ожидают нового поворота событий.

— Где Олег и Леонид? — сурово спросил Кирилл.

— На берегу. Вместе с Алексеем мотор перебирают, — поспешно ответила матушка.

— Приведите-ка их сюда. Обоих. Пусть Алексей пока один поработает.

Посреди комнаты стоял видавший виды стол, покрытый полотняной скатертью, и четыре грубо сработанных табуретки, а у стены — широкая двуспальная кровать, сплетенная из лозы. Низкий потолок подпирали две железные трубы. На окнах с полотняными занавесками висели толстые шторы, расшитые народным орнаментом. В углу стояла жесткая ширма, изготовленная из бамбука по китайской или японской технологии.

Кирилл сел за стол и кивком головы пригласил меня. Я тоже сел. Кирилл уставился на меня сверлящим взглядом и, барабаня по столу пальцами, продолжил прерванный было разговор:

— Мне нужен код, Артем Тимофеич. Я долго ждал, что Вы сообщите мне его по собственной инициативе, но Вы почему-то этого не сделали. А пастве он, как я Вам только что разъяснил, крайне необходим.

Что же делать? Преимущество сейчас на его стороне, я полностью в его руках. И деваться мне некуда. Он непременно этим воспользуется. Надо как-то, любой ценой, вернуться в Елизарово и попросить защиты у властей.

— Хорошо, я подумаю.

Кирилл аж подскочил на табуретке.

— Что за чушь! Было время, думали. Хватит водить меня за нос. Выкладывайте код.

— Я не могу так сразу. Морально не готов. Дайте время.

— Времени нет. Вы и так слишком много его у меня отняли, бессовестно злоупотребляя моим терпением. Мне нужно сейчас. Итак — код!

— Позже. Утро вечера мудренее.

— Хватит морочить мне голову! Мое терпение не беспредельно!

— Больше ждали, меньше осталось. Подождете еще сутки-другие.

У Кирилла снова задергалась раненая щека. Прикрыв ее пальцами, он смотрел на меня глазами палача, убийцы.

— Сколько можно надо мной издеваться?! Ты скажешь мне код! Скажешь сегодня! Прекрати препираться! Ты — агнец по сравнению с теми волками, которым я развязывал языки! Я не остановлюсь ни перед чем! Понял?

Меня охватила дрожь. Я понимал, что он способен прибегнуть к физическому насилию и пыткам, а их я опасался больше всего. Мобилизовав остатки мужества, я, стараясь казаться спокойным, воззвал к его преданности Христу, которую он постоянно подчеркивал:

— Отец Кирилл, Вы же служитель и последователь человеколюбца Христа, а угрожаете мне расправой. Как же так?

— Не трогай светлого имени Спасителя! Я все делаю во имя его. И если за него должна пролиться кровь, то пусть она прольется! Код!!! — взревел он, как медведь.

Он вскочил с места и, схватив меня за грудки, встряхнул так, что у меня потемнело в глазах, и, швырнув обратно на табуретку, заорал не своим голосом:

— Либо ты скажешь мне код, либо я пришибу тебя, как паршивого котенка!

— Убьешь — так и останешься здесь навечно. Будешь огонь трением добывать, каменными топорами деревья рубить…

Во рту у меня пересохло. Я с трудом ворочал языком. Разумеется, меня он не убьет, потому что я ему нужен, но избить до полусмерти может вполне. Главное — выиграть время, чтобы попытаться что-то придумать, найти какое-то Соломоново решение.

— Не стращай, это не тот случай, друг любезный! — выпалил он.

В дверь тихонько постучали.

— Да! — крикнул Кирилл, утирая носовым платком пот со лба.

Вошли Лёня с Олегом и скромно остановились у двери.

— Звали, владыко? — робко спросил Лёня.

— Звал, — ответил Кирилл блаженным голосом. — Беда у нас, дети мои. Сатана завладел разумом Артема.

— Что?! — вскричал я, вскакивая с табуретки.

— Взять его! Обезоружить!

Парни ловко заломили мне руки. Как видно, им уже приходилось исполнять аналогичные приказы этого солдафона, ибо действовали они не сговариваясь и слаженно. Из-под куртки Кирилл выхватил пару наручников и протянул Олегу.

— Снять с него штормовку! Пристегнуть к трубе!

В мгновение ока моя видавшая виды штормовка оказалась на полу, один «браслет» охватил мою левую руку, а другой — одну из труб, подпирающих потолок.

Тщательно, со знанием дела, Олег обшарил мои карманы и выложил на стол их скудное содержимое: носовой платок, зажигалку, перочинный нож, небольшой блокнот и авторучку. Леонид поднял с пола отнятые у меня нож и топорик и положил рядом. Олег бесцеремонно снял с меня часы и бросил на стол.

— Что Вы себе позволяете! — хрипло крикнул я, беспомощно дергая прикованной рукой.