Полное собрание сочинений. Том 14. Сентябрь 1906 — февраль 1907

Нечего и говорить, что основные положения всех русских с.-д. о несоциалистическом характере крестьянского движения, о невозможности возникновения социализма из мелкого крестьянского производства и т. д.

целиком разделяет Каутский. Социалистам-революционерам, любящим уверять, что они «тоже согласны с Марксом», весьма поучительно будет подумать над этими словами Каутского.

В заключение, несколько слов об «авторитетах». Марксисты не могут стоять на обычной точке зрения интеллигента-радикала с его якобы революционной отвлеченностью: «никаких авторитетов».

Нет, Рабочему классу, ведущему во всем мире трудную и упорную борьбу за полное освобождение, нужны авторитеты, – но, разумеется, в том только смысле, в каком молодым рабочим нужен опыт старых борцов

против угнетения и эксплуатации, борцов, проведших много стачек, участвовавших в ряде революций, умудренных революционными традициями и широким политическим кругозором. Авторитет всемирной борьбы пролетариата нужен пролетариям каждой страны. Авторитет теоретиков всемирной социал-демократии нужен нам для уяснения программы и тактики нашей партии. Но этот авторитет не имеет, конечно, ничего общего с казенными авторитетами буржуазной науки и полицейской политики. Этот авторитет есть авторитет более разносторонней борьбы в тех же рядах всемирной социалистической армии. Насколько важен он для расширения кругозора борцов, настолько недопустила была бы в рабочей партии претензия решать со стороны, издали, практические и конкретные вопросы ближайшей политики. Коллективность передовых сознательных рабочих каждой страны, ведущих непосредственную борьбу, всегда будет наибольшим авторитетом во всех таких вопросах.

Таков наш взгляд на авторитетность мнений и Каутского и Плеханова. Теоретические работы последнего – главным образом критика народников и оппортунистов – остаются прочным приобретением с.-д. всей России, и никакая «фракционность» не ослепит человека, обладающего хоть какой-нибудь «физической силой ума», до забвения или отрицания важности этих приобретений. Но как политический вождь русских с.-д. в буржуазной российской революции, как тактик Плеханов оказался нише всякой критики. Он проявил в этой области такой оппортунизм, который повредил русским с.-д. рабочим во сто раз больше, чем оппортунизм Бернштейна – немецким. И с этой кадетообразной политикой Плеханова, вернувшегося в лоно изгнанных им в 1899–1900 гг. из с.-д. партии гг. Прокоповичей и К^о, мы должны вести самую беспощадную войну.

Что этот тактический оппортунизм Плеханова есть сплошное отрицание основ марксистского метода, – доказывает лучше всего знакомство с ходом рассуждения Каутского в предлагаемой читателю статье.

Написано в декабре 1906 г.

Напечатано в 1907 г. в брошюре, изданной в Москве издательством «Новая эпоха»

Печатается по тексту брошюры

Как относятся к выборам в думу партии буржуазные и партия рабочая?

Газеты переполнены известиями о подготовлении выборов. Каждый почти день мы узнаем то о новом «разъяснении» правительства, вычеркивающего еще и еще один разряд неблагонадежных граждан из избирательного списка, – то о новых преследованиях, запрещении собраний, закрытии газет, арестах предполагаемых выборщиков и кандидатов. Черносотенцы подняли голову. Они гикают и улюлюкают наглее, чем когда бы то ни было.

Неугодные правительству партии тоже готовятся к выборам. Эти партии уверены, и вполне справедливо уверены, в том, что масса избирателей сумеет сказать свое слово, выразить посредством выборов свое настоящее убеждение, вопреки всем проделкам, придиркам, мелким и крупным притеснениям, направленным против избирателя. Уверенность эта основывается на том, что самые свирепые преследования, самые невыносимые придирки отнимут, самое большее, сотни, тысячи, допустим десятки тысяч, избирателей по целой России. Но ведь настроение массы и отношение ее к правительству от этого не изменится. Можно выкинуть из списка 10–20 тысяч избирателей, скажем, по Петербургу, но полуторастотысячная масса столичных избирателей от этого только сжимается, уходит в себя, прячется, притихает на время, но не исчезает и не меняет своего массового настроения, а если меняет, то, конечно, не в пользу правительства. И поэтому, пока в корне не изменен избирательный закон, пока не попраны окончательно все остатки выборной легальности (они еще могут быть попраны посредством систематического ареста выборщиков: от Столыпина надо ждать всего худшего!), – до тех пор остается несомненным, что настроение массы решит результаты выборов – и, конечно, не в пользу правительства с его черносотенцами.