Полное собрание сочинений. Том 83

Вчера сидѣлъ утро дома, погулялъ до Кудрина, — я забылъ тамъ калоши у Дьякова,² обѣдали; потомъ, вечеромъ, пришли Адамъ,³ Миташа Оболенской и Варинька съ мужемъ⁴ и просидѣли у насъ до 11 часовъ. Архитекторъ былъ не вчера, а нынче. Идетъ работа хорошо и спѣшно, но все не такъ, какъ ожидаешь. Перевезти мебель можно будетъ въ пятницу. Оказалось, паркетъ нужно строгать, корнизы пола отчистить. А нужно отдѣлать совсѣмъ, чтобы не входить. — Я принялъ мѣры, чтобы маляровъ было больше и чтобы топить печи; но еще не топили, — нынче будутъ. Погода на счастье для сушки чудесная. — Леля вчера напугалъ меня. Онъ 3-го дня наѣлся винограду и не переставая икалъ, а вчера заболѣлъ животъ и поносъ.⁵ Надѣлъ фланель, — не даемъ ничего, кромѣ бульону, и теперь ему совсѣмъ хорошо, а утромъ пропустилъ гимназію. О немъ ты не заботься. Я забочусь такъ, что чувствую, что балую.

Сережа-братъ все ищетъ квартиру, — не знаю нашелъ ли. Нынче ѣдетъ обѣдать къ Васинькѣ. Костинька облекся въ мой сюртукъ и пошелъ къ Полякову-богачу.⁶ Ему обѣщаютъ мѣсто черезъ какого то Шидловскаго. Дай Богъ. — Погода чудная. Теперь 3 часа, и я пойду погулять до обѣда, посмотрю стулья краснаго дерева.⁷

Яблоки пришли въ очень дурномъ положеніи. Ящики перебиты, и потаскано много яблокъ.⁸ Мы ихъ перевезли къ себѣ въ сарай и тутъ продадимъ.

Я надѣюсь, что къ 1-му Октября: мы въѣдемъ; если что будетъ не готово, при насъ додѣлаютъ. —

До завтра. Не унывай. Я пріѣду скоро. Какая прелесть садъ: сидишь у окна въ. садъ — весело, спокойно; выйдешь, на улицѣ — уныло, тревожно. —

Цѣлую тебя и дѣтей. Варинька 3 дня какъ переѣхала. Келеръ⁹ старшій былъ боленъ, и они ѣдутъ за границу. Сережа Обол[енскій]¹⁰ въ лицеѣ, а Миташа¹¹ уѣзжаетъ домой, а княгиня¹² въ деревнѣ. —

На конверте:

Въ Тулу. Е. С. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 175—176. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Моск. почт. центр. отд. 15 сентября 1882; Тула 16 сентября 1882» и пометы Толстого «Середа», которая падала на 15 сентября 1882 г.

¹ Письмо с пометой: «понедельник, вечер», от 13 сентября.

² Дьяков жил в Конюшках, близ Кудринской площади в Москве в доме Ладыженского.

³ Сын соседа Василия Александровича Олсуфьева, Адам Васильевич. Ср. стр. 349.

⁴ Варвара Валерьяновна и Николай Михайлович Нагорновы.

⁵ 17 сентября С. А. Толстая писала: «Лелино объядение меня неприятно смутило. Мог бы поберечься, чтобы тебе не доставлять лишнего расстройства» (стр. 202).

⁶ Лазарь Соломонович Поляков (ум. в 1914 г.), московский банкир, член правления общества Московско-Киево-Воронежской железной дороги. Дома его находились на Тверском бульваре в Москве.

⁷ Стулья красного дерева были куплены Толстым. Они стояли в зале Хамовнического дома, а в 1919 г. находились в складе Ступина на хранении.

⁸ С. А. Толстая запрашивала в письме от 12 сентября: «Получили ли вы квитанцию на яблоки?»

⁹ Вероятно, гр. Виктор Викторович Келлер, старший сын гр. В. Ф. Келлера (1834—1906), окончил Московский лицей в 1885 г., был офицером Сумского драгунского полка, позднее земским начальником и подольским депутатом дворянства (1890—1893) и предводителем дворянства (1893—1898).

¹⁰ Кн. Сергей Дмитриевич Оболенский (р. 1868 г.), сын Дм. Дм. и Елиз. Петр., рожд. Вырубовой; в 1889—1896 гг. офицер Нижегородского драгунского полка, впоследствии ставропольский губернатор.

¹¹ Кн. Дмитрий Дмитриевич Оболенский.

¹²

Кн. Елизавета Петровна Оболенская.

219.

1882 г. Сентября 16. Москва.

Четвергъ 11 часовъ утра.

Сейчасъ сидѣлъ за кофеемъ и думалъ о разномъ, и чувствовалъ лишеніе, что не могу тебѣ сказать, у тебя спросить, и почувствовалъ, что мнѣ скучно и грустно безъ тебя; и тутъ же принесли твое хорошее письмо отъ вторника.¹ Все такъ пусть и будетъ, если ничто не помѣшаетъ.² Мальчики будутъ ѣсть дома. У насъ это налажено и безъ кухарки прекрасно идетъ, — немного по-робинзоновски, но отъ этаго только веселѣй. А вкусно и сытно. Я понимаю, что матери-кормилицѣ должно быть особенно больно, когда дѣти худѣютъ: «я выкормила сытаго, а теперь испортили». Лелѣ не дадимъ похудѣть, хотя онъ и испортилъ себѣ желудокъ на день, теперь опять веселъ и здоровъ. Онъ въ гимназіи, Сережа въ университетѣ, а я сижу у открытаго на садъ окна и пишу. Вчера я подбодрилъ архитек[тора] и нынче топятъ всѣ печи, и маляры красятъ отъ двухъ хозяевъ. — Если Илюша пріѣдетъ, то я въ понедѣльникъ поѣду къ вамъ. —

О Костинькѣ я писалъ, а Петю³ я не видалъ; слышалъ только отъ Васиньки, что мѣсто его, исправника, не вышло. Тотъ, кот[орый] хотѣлъ уйти, не уходитъ, a Вас[илій] Ст[епановичъ]⁴ говоритъ что не могу его выгнать. Неудачникъ!

Въ этихъ неудачахъ надо утѣшаться тѣмъ, что послѣ вены несчастія, пойдетъ вена счастья.⁵ Я не шутя это говорю; это не можетъ быть иначе, если только человѣкъ самъ себѣ не портитъ, какъ Кост[инька]. — Петя не былъ нѣсколько дней въ Москвѣ. Онъ былъ нездоровъ, но не серьезно. —