Читаем Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Пьесы (1911–1921) полностью

Судья. Уж не думает ли Факир, превратившись в Ангела, избавиться от законной ответственности? Я обращусь к жрецам, и они мне его добудут даже с неба.

Воин. Послушайте, может быть, мы в самом деле нехорошо поступили?

Лавочник. Еще бы! Особенно ты. Надо было держать его, а ты выпустил.

Воин. Я не о том...

Лавочник. А я о том. Иди за это ко мне в услуженье, раз ты не задержал моего должника.

Судья. А ты, Лавочник, за то же самое присуждаешься к лишению лавки со всеми товарами, находящимися в ней.

Воин. А я вас просто отколочу за то, что вы мне оба страшно надоели с вашим Факиром.


Свалка. Появляется Вельзевул.


Сцена четвертая

Вельзевул. Ну, теперь Астарот... (Замечая дерущихся.) Это еще что за люди?

Судья(зажатый Воином). Кто там, Ангел?

Лавочник(зажатый тоже). Совсем наоборот. Кто-то с хвостом и с рогами.

Судья. А что ему нужно?

Лавочник. Не знаю. Он подходит.

Вельзевул. Благородный Воин, я вижу, что вы не совсем сошлись во мнениях с этим справедливейшим из судей и великолепнейшим из лавочников. Можно узнать, в чем у вас разногласие?

Воин(отпуская противников). Они приставали ко мне с разными глупостями и говорили, что они лучше меня.

Вельзевул. Как это можно? Скажите, вы много народа убили?

Воин. Много.

Вельзевул. А много городов сожгли?

Воин. Двадцать восемь.

Вельзевул. Ну, вот видите, какой вы смелый! Позвольте, я вам надену почетный браслет, чтобы видно было, что вы лучше всех. (Надевает ему браслет, от которого идет длинная цепь.)

Воин. Это умный человек!

Судья(Вельзевулу). Неужели вы серьезно думаете, что Воин лучше меня?

Вельзевул. А вы многих отправили на казнь, господин Судья?

Судья. Случалось.

Вельзевул. Добрейший Судья, справедливейший и ученейший Судья, разрешите мне опоясать Вас золотым поясом в ознаменование ваших заслуг?

Судья. Не откажусь. Хотя и скромен, но чувствую, что заслужил это.


Вельзевул опоясывает его, оставляя цепь от пояса в своей руке.


Лавочник. Так, значит, я хуже всех? Не верю... Ни за что не поверю.

Вельзевул. А вы, почтеннейший Лавочник, обманывали часто?

Лавочник. Как же без этого?

Вельзевул. И обвешивали и обмеривали?

Лавочник. Всего бывало.

Вельзевул. И наживались?

Лавочник. Еще как!

Вельзевул. Так вот же вам ожерелье за просвещенную торговлю. Оно вроде медали. Позвольте, я его сейчас закреплю.

Лавочник. Вот я и сравнялся со своими товарищами.

Вельзевул. Теперь, господа, скажите, любите ли вы меня?

Все. Любим, любим, любим!..

Вельзевул. Сделайте, что я вас попрошу.

Воин. Убью, кого укажешь!

Судья. Оправдаю за всякое преступление!

Лавочник. Дам в долг товара из лавки!

Вельзевул. Обругайте Ангела, в которого превратился Факир.

Лавочник. Ах он цыпленок этакий с крылышками!

Судья. Я еще расквитаюсь с ним за все его фокусы с превращениями!

Воин. Хотя он и не сделал мне ничего дурного, но раз ты просишь, дрянь он, а не Ангел!

Вельзевул(внезапно рычит).

Ага, теперь вы попались! Пойдете со мною в самое пекло. Вот Сатана-то обрадуется. (Вытаскивает всех за цепи.)


Сцена пятая

Обезьяна садится под деревом на место Факира и молитвенно складывает руки.


Занавес

9. Охота на носорога


Действующие лица


Элаи, воин

Нан, молодой мужчина

1-й мужчина

2-й мужчина

Старуха

Аха, Элу — молодые женщины

Лесная поляна. Узловатые лапчатые деревья, перемешанные с пальмами. Под ними трава примята. Посредине поляны большая яма от вывороченного с корнем дерева, носящая следы человеческой работы: бока ее отвесны, земля сложена кругом по краю.

Действие первое


На одной из средних ветвей сидит спящий Элаи. Аха и Элу ползают по земле, выкапывая коренья.



Элу

Нана черный скорпион укусил.


Аха

Нан скорпиона раздавил.


Элу

Корешков больше нет.


Аха

Мои корешки. Не подходи.


Элу

Нана бешеный шакал укусил.


Аха

Шакал к реке убежал. Слышала.


Элу

Нан яму роет.


Аха

Медведь яму роет. Крыса яму. Человеку зачем?


Элу

Нан медведя убил. Много крыс убил.


Аха

Нан длиннорукий охотник.


Входит старуха.



Старуха

Мне корешки.


Элу

Не нашла.


Аха

Съела.


Старуха

(гоняясь за ними)

Белые мухи, змеиные жены, гнилые лужи, мне корешки.


Аха и Элу

Нет! Нет!


Старуха

(останавливаясь над ямой)

Земля рот раскрыла. Голодная. Земля, кого съесть хочешь? Элу? Аха?


Те вскрикивают от страха.


Элу, корешки мне!


Элу отрицательно мотает головой.


Земля Элу хочет.


Элу закрывает голову руками.


Земля хватает Элу. (Тащит ее за колено к яме.) Земля ест Элу. (Толкает ее в яму.) Земля, кого еще хочешь? Аха хочешь?


Аха

Мои корешки вот.


Старуха

Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия