Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии

Еще при жизни Гумилева появление отдельных критических статей — или, чаще, общая «критическая манера» поэта — вызывали печатную реакцию — как правило, полемичного характера (см., к примеру: ПРП 1990. С. 283–284 и комментарии к № 51–52 наст. тома, а также известные «манифесты» литературных противников Гумилева — кубо- и эго-футуристов, — и инвективы символистов — от Д. В. Философова (Акмеисты и М. П. Неведомский // Речь. 17 февраля 1913) до А. А. Блока (статья «Без божества, без вдохновенья» (1921)). Выход в свет в 1923 г. «Писем о русской поэзии» был отмечен (что, впрочем, понятно), лишь немногими рецензентами (см.: ПРП. 1990. С. 285–287). Среди них следует особенно выделить известную (и весьма противоречивую) большую статью В. Я. Брюсова «Суд акмеиста». Брюсов начинает с похвалы Гумилева, который «вышел победителем» из «трудного испытания» — издания плодов эфемерной журнальной работы, «срочной, нередко спешной»: «Когда перечитываешь эти старые журнальные отзывы, <...> мало находишь, что к сказанному прибавить, что в нем изменить. У Н. Гумилева было чутье подлинного критика, его оценки метки, выражают — в кратких формулах — самое существо поэта». Но если «из «Писем» получается достаточно живая картина русской поэзии 1909–1915 гг.», то Брюсов все же настаивает на том, что она отражена в «не совсем верном зеркале», и обвиняет Гумилева не только в отсутствии «социального фона» для своих оценок, но и в отсутствии всякого «критического метода» (см.: Брюсов В. Я. Суд акмеиста // Печать и революция. 1923. № 3. С. 96–100).

Естественно, что научно-исследовательский интерес к Гумилеву-критику по-настоящему возник только после вашингтонского четырехтомника в 1968 г. С тех пор отдельные критические отзывы Гумилева повторяются чуть ли не «ритуальным» образом в историях литературы и работах по жизни и творчеству прежде всего «молодого поколения» рецензируемых им авторов (для иллюстрации сказанного можно почти наугад сослаться на исследования Н. Харжиева (Маяковский и Игорь Северянин // Russian Literature. Vol. 6. 1978. P. 310–311) или С. Карлинского (Marina Tsvetaeva. The Woman, Her World and Her Poetry. Cambridge, 1986. P. 33–34)).

Особенный вес придавался рассуждениям Гумилева о «Камне» О. Э. Мандельштама — его «периодизация» раннего творчества Мадельштама, шедшего от символизма к акмеизму, стала основополагающей для всего обширного «мандельштамоведения». Безусловно, гумилевский подход к «Четкам» во многом предопределил классические «ахматоведческие» труды Б. Эйхенбаума и (в меньшей степени) В. Виноградова. Но при всем широком признании авторитета критических мнений Гумилева его критика гораздо реже являлась предметом специального изучения сама по себе (тем более что гумилевская «акмеистическая догма» вызывала отторжение у определенной части исследователей: см., например: Driver Sam. Acmeism // Slavic and East European Journal. Vol. 12. 1968. P. 141–156; ср.: Brown C. Mandelstam. Cambridge, 1973. P. 138–141).

Самым ценным по сей день анализом гумилевской критики является работа Дж. Доэрти по эстетическим теориям и критической практике акмеистов (Doherty Justin. The Acmeist Movement in Russian Poetry. Culture and the Word. Oxford, 1995). Дж. Доэрти также принадлежит обстоятельная статья, посвященная Гумилеву-критику, в которой уделяется особенное внимание «пристрастности» его подхода к «старшему поколению» символистов (Doherty Justin. Nikolai Gumilev and the Propagation of Acmeism: «Letters on Russian Poetry» // Irish Slavonic Studies. 1992. Vol. 13. P. 113–130; обе работы обильно цитируются в комментариях к наст. тому). В том же духе специально о Гумилеве — критике Вяч. Иванова, писала П. Давидсон (Davidson Pamela. Gumilev’s Reviews of Viacheslav Ivanov’s «Cor Ardens»: Criticism as a Tool in the Politics of Literary Succession // Wigzell F., ed. Russian Writers on Russian Writers. Oxford; Providence, RI, 1994. P. 51–65); есть короткая, но интересная оценка Гумилева в качестве критика женских поэтов (Kelly Catriona. Sisters on the Sinister Side: Gumilev as Critic of Women Writers // Rusistika. № 11. 1995. P. 6–9). В качестве общего литературно-исторического и «теоретического» фона для восприятия гумилевской критики следует также назвать труды Д. Мицкевича, Р. Эшельмана и Э. Русинко (Mickiewicz Denis. Apollo and Modernist Poetics // Russian Literature Triquarterly. № 1. 1971. P. 226–261; Его же: The Problem of Defining Acmeism // Russian Language Journal. Supplementary Issue. Spring 1975. P. 1–20; The Acmeist Concept of the Poetic Word // Там же. P. 59–83; Eshelman Raoul. Nikolaj Gumilev and Neoclassical Modernism. Frankfurt-am-Main. 1993; Rusinko Elaine. Russian Acmeism and Anglo-American Imagism // Ulbandus Review. 1978. Vol. 1. № 2. P. 37–49; Ее же: Acmeism, Post-symbolism and Henri Bergson // Slavic Review. 1982. Vol. 41. № 3. P. 494–510; Adamism and Acmeist Primitivism // Slavic and East European Journal. 1988. Vol. 32. P. 84–97).