Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии

Стр. 10–11. — Об этом «давнем» интересе свидетельствует целый ряд отчетливых реминисценций произведений Белого в стихах Гумилева (см. №№ 14, 15, 17, 20, 21 в т. I наст. изд. и комментарии к ним). Стр. 19. — Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807–1873) — поэт, переводчик. Мей Лев Александрович (1822–1862) — поэт, драматург, переводчик. Павлова Каролина Карловна (урожденная Яниш, 1807–1893) — поэтесса, переводчица, прозаик. Выбор этих имен, разумеется, не случаен. Все они — самые яркие представители (гумилевское определение их «третьестепенными» следует оставить на совести автора) «эклектического» романтизма 30-х — 50-х гг. XIX в. с его экзальтацией, стремлением к формально-поэтическим экспериментам и метафорическим «изыскам», иногда — к «жизнетворческому» эпатажу (особенно это касается Мея с его тягой к «деклассированности»), т. е. к тому, что отличает и творческий образ Белого. Ср. наблюдения А. В. Лаврова: «Примечательно, что пафос дерзания (у Белого — Ред.

) влечет за собой разрушение, преодоление стиховой нормы, а пафос разуверения выражается у Белого в противоположном устремлении — к восстановлению и утверждению нормы. И хотя Белый (как было подмечено Н. Гумилевым в его рецензии на «Урну») в своих попытках «написать правильное стихотворение, с четкими и выпуклыми образами и без шумихи ненужных слов» «уступает даже третьестепенным поэтам прошлого, вроде Бенедиктова, Мея, К. Павловой», сама по себе эта тенденция к «пуризму» в обращении со стихотворной техникой, сталкиваясь к предельно искреннему самовыражению «беззаконной» поэтической натуры, дает весьма яркий и цельный художественный результат. Основным образцом для сосредоточенно-грустных, «философических» раздумий Белого в этой книге служит медитативная лирика Пушкина, Баратынского, Тютчева (апелляция к поэзии XVIII столетия все же остается в основном внешней приметой стиля)» (Лавров А. В. Андрей Белый в 1900-е годы. М., 1995. С. 265–266). Стр. 20–24. — Согласно подсчетам одного современного исследователя, ямбических текстов в «Урне» — 92.5%, из них четырехстопных — 56.7% (Smith G. S. Bely’s Poetry and Verse Theory // Andrey Bely: Spirit of Symbolism. Ithaca, 1987. P. 263, 265). Как поясняет А. В. Лавров, «Дополнительный интерес к лирике «золотого века» стимулировался у Белого стиховедческими штудиями; начало систематического изучения стихотворного ритма приходится у него на лето 1908 г. — время формирования «Урны» как цельного поэтического замысла» (Лавров А. В. Андрей Белый в 1900-е годы. М., 1995. С. 266). Его исследования основывались прежде всего на анализе четырехстопного ямба — о чем впоследствии красочно вспоминал В. Ф. Ходасевич: «Летом 1908 года, когда я жил под Москвой, [Белый] позвонил мне по телефону, крича со смехом:

— Если свободны, скорей приезжайте в город. Я сам приехал сегодня утром. Я сделал открытие! Ей-Богу, настоящее открытие, вроде Архимеда!

Я, конечно, поехал. Был душный вечер. Белый встретил меня загорелый и торжествующий, в русской рубашке с открытым воротом. На столе лежала гигантская кипа бумаги, разграфленной вертикальными столбиками. В столбиках были точки, причудливо связанные прямыми линиями. Белый хлопал по кипе тяжелой своей ладонью:

— Вот вам четырехстопный ямб. Все тут как на ладони. Стихи одного метра разнятся ритмом. Ритм с метром не совпадает и определяется пропуском метрических ударений. <...>