Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии

Стр. 1–7. — Ни журнал «Мир Искусства», издаваемый в 1899–1904 гг. С. П. Дягилевым, ни даже журнал «Новый Путь», издаваемый супругами Мережковскими в 1903–1904 гг., не были «литературно-художественными» журналами в том смысле, в каком об этом можно говорить в отношении «Весов»; символизм (и «символическая поэзия», в частности) интересовал эти журналы лишь в его касательстве проблем современного изобразительного искусства (в первом случае) и проблем общественно-религиозных (во втором). Стр. 1. — Беллетристический отдел появился в декабрьском номере «Весов» за 1905 г., который открылся подборкой стихов Бальмонта; до этого «Весы» существовали как журнал чисто критический: здесь публиковались общие статьи по вопросам искусства и помещалась хроника литературной и художественной жизни России и Запада. В этот период «Весы» следовали установке «на объединение символизма»; введение беллетристического отдела совпало с процессом отхода от первоначального принципа «единства»: «Размежевание «Весов» с другими символистскими изданиями происходит во второй период, открывающийся пятым номером за 1906 г. и теряет свою остроту к концу 1908 г. Деятельность «Весов» в эти годы отражает общий процесс дифференциации русского символизма» (Брюсов и «Весы». С. 282). Стр. 4. — Говоря о Николае Максимовиче Минском (Н. М. Виленкин, 1855–1937) как о «сомнительной поэтической величине» с точки зрения «индивидуалистического символизма» (эмблемами которого являются противопоставленные Минскому имена Брюсова и Бальмонта), Гумилев имеет в виду достаточно длительный и плодотворный период поэтической деятельности Минского в качестве «гражданского поэта». Переворот в его взглядах случился в 90-е годы XIX в., когда Минский, в отличие от прочих русских символистов «первой волны», был уже «поэтом с именем». Приход Минского к символизму связан с возникновением его религиозно-философской системы «мэонизма», которую он излагал на страницах журнала «Мир искусств» в 1901–1903 гг. (см.: РП IV. С. 81). Но и в качестве «символиста» Минский не переставал быть фигурой чрезвычайно общественно-активной — вершиной его усилий в этом направлении стало издание газеты «Новая жизнь» (1905), на страницах которой он пытался объединить «мэонистическую проповедь» с... социал-демократической доктриной большевиков (одним из авторов газеты был В. И. Ленин). В декабре 1905 года газета была запрещена, Минский арестован, вышел из тюрьмы под залог и уехал за границу. Личное знакомство Гумилева с Минским состоялось лишь в 1914 г., о чем Минский написал в мемуарном очерке, особо отметив горячие споры с Гумилевым об акмеизме и символизме (см.: Минский Н. М. «Огненный столп» // Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 169–170). Стр. 4–5. — Об А. С. Рославлеве и К. М. Фофанове см. комментарии к №№ 26, 23 наст. тома. Стр. 5–7. — И. А. Бунин издал в книгоиздательстве «Скорпион» (1899–1916) книгу стихов «Листопад» (1901); об отношении Гумилева к поэзии Бунина см. № 29 наст. тома и комментарии к нему. Альманахи «Северные цветы» (см. комментарии к № 36 наст. тома), которые «Скорпион» издавал в 1901–1905 гг. (вышло четыре выпуска), были «общими» сборниками «новой» русской литературы, не предполагавшими какой-либо «внутрипартийной» дифференциации авторов. Стр. 24–26. — Имеется в виду полемика вокруг понятия «символизм», разгоревшаяся после прихода в литературу т. н. «младосимволистов» — Вяч. И. Иванова, Блока, Белого — считавших символизм не «литературным течением», а религиозно-мистическим «действом», «теургией» (см.: Литературно-эстетические течения в России конца XIX — начала XX в. М., 1975. С. 171–251). Стр. 30–42. — О К. Д. Бальмонте см. №№ 10, 36, 39, 47, 72 наст. тома и комментарии к ним. Бальмонт (вместе с С. А. Поляковым и Ю. К. Балтрушайтисом) стоял у истоков «Весов» — именно он познакомил Полякова с Брюсовым (см.: Брюсов и «Весы». С. 258). Индивидуализм лежал в основе его художественного мировоззрения, так что, с точки зрения Гумилева, именно его поэзия оказывается наиболее «чистым» воплощением «русского символизма» в его «главном русле»: его «угасание» являлось и «угасанием Бальмонта». Стр. 35–36. — «Безглагольность» — название ст-ния Бальмонта, «лелейный» — из ст-ния «Гимн огню» («Много колец для пальцев лелейных»). Стр. 43–51. — О В. Я. Брюсове см. №№ 6, 17, 24, 36, 39, 40, 46, 55, 63, 65 наст. тома и комментарии к ним. «Свою неутомимую критику враждебных им течений весовцы действительно воспринимали и неизменно подавали как борьбу с «одичалостью», «отсталостью», «бескультурьем». И Брюсов и вся его группа рассматривала символизм как явление общекультурного порядка, как основную форму, в которую облеклась культура в современном мире. <...> Воспринимая культуру как явление универсальное, мировое, «Весы» не ограничивали себя одной лишь современностью, не замыкались в пределах России, но стремились охватить самые разнообразные области духовной жизни многих стран. Эта ориентация на «мировую» (а фактически на западноевропейскую) культуру, характерная для журнала на всех этапах его существования и во многом определившая его лицо, связана в первую очередь с именем Брюсова» (Брюсов и «Весы». С. 295). Стр. 46. — «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал ему: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя тебе? Он сказал: Иаков. И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» (Быт. 32:24–28). Стр. 47. — Ассонансы — неточная рифма, обычно — рифмовка только гласных в рифмуемых звукосочетаниях; о гипердактилических рифмах см. комментарии к стр. 19–20 № 16 наст. тома. Стр. 49–51. — Движение русского символизма к «современной» тематике (и проблематике) — один из устойчивых мотивов брюсовских выступлений в «Весах» в 1904–1905 гг. «Еще в конце 1904 г. в рецензии на «Книгу сказок» Ф. Сологуба Брюсов писал: «Мы, «декаденты», деятели «нового искусства» все как-то оторваны от повседневной действительности, от того, что любят называть реальной правдой жизни» (1904. № 11. С. 50). Эту же мысль Брюсов еще более резко повторяет в рецензии на книгу Н. Вашкевича «Дионисово действо»: «Отчужденность искусства от народа, его замкнутость в кругу меньшинства всегда была и остается проклятьем нашего века, тяготеющим над современными поэтами» (1905. № 9. С. 93)» (Валерий Брюсов. М., 1988. С. 279 (Лит. наследство. Т. 85)). Ст-ние «К кому-то» было опубликовано в № 10 «Весов» за 1908 г. Анри Фарман (Farman, 1874–1958) — один из первых французских авиаторов, конструктор и летчик; братья Уильбур (1867–1912) и Орвиль (1871–1948) Райт (Wright) — американские авиаконструкторы, создавшие первый в истории самолет и испытавшие его (1903). Брюсов лично присутствовал на одном из первых демонстративных полетов в Жювизи под Парижем в 1906 г., что и послужило поводом для создания этого ст-ния. «...Характерно, что из русских поэтов один только Брюсов ощутил одоление воздуха как свою, как личную победу, как приобщение к общечеловеческой славе» — писал К. И. Чуковский (Речь. 8 мая 1911; см.: Брюсов В. Я. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1973. Т. 1. С. 651). Стр. 52 — о Вячеславе Ивановиче Иванове см. №№ 24, 32, 33, 43, 57, 60, 65 наст. тома и комментарии к ним. Называя Иванова в числе трех «руководителей-революционеров» «Весов», Гумилев в то же время дает ему характеристику, разительно отличную от характеристик Бальмонта и Брюсова — предельно краткую и... парадоксальную. Это, в общем, соответствует той роли, которую Иванов играл в истории «Весов» (если смотреть на нее с брюсовско-гумилевской точки зрения). Иванов также печатался в «Весах» с момента их основания, однако даже в первые годы его участие приобретало специфический характер: «...Центральные идеи Вяч. И. Иванова, изложенные и развитые им в 1904–1905 гг. на страницах «Весов», содержали <...> скрытую полемику с Брюсовым <...>. Однако эти принципиальные разногласия в 1904–1905 гг. не превращались в идейные столкновения. В совмещении статей В. Иванова с высказываниями Брюсова и близких ему авторов и выражалась, в сущности, установка «Весов» на объединение символизма, которое за первые два с лишним года осуществлялась редакцией более или менее последовательно. <...> Последовательно развивая идеи, изложенные в своих более ранних статьях, Иванов [в 1906 году] выступил с прямым осуждением того, в чем он видел индивидуалистическое начало символизма. Эстетике, основанной на принципах крайнего индивидуализма и субъективизма («идеалистический символизм», «иллюзионизм»), В. Иванов противопоставлял утопическую концепцию религиозного «соборного» искусства («реалистический символизм», «реареализм»), которое, согласно убеждениям Иванова, может превратиться во всенародное творчество. <...> Столкновение приобрело настолько резкий характер, что сотрудничество В. Иванова, столь активное в 1904–1905 гг., почти прекратилось на два года. В. Иванов был, бесспорно, наиболее серьезной и, пожалуй, наиболее «виновной» фигурой среди противников «Весов» в 1906–1908 гг. Однако высокий авторитет В. Иванова, его дипломатически осторожное и мягкое поведение предохраняли его во многих случаях от беспощадных выпадов, которые «Весы» делали в те годы против «петербуржцев». Даже в самых ожесточенных своих выпадах «Весы» сохраняли по отношению в В. Иванову уважение, видя в нем, по выражению А. Белого, «почтенного, но как-то растерявшегося» мэтра ([Весы]. 1907. № 6. С. 66)» (Брюсов и «Весы». С. 268, 284–285). Стр. 54. — О М. А. Кузмине см. №№ 5, 22, 24, 28, 36, 44, 48, 54 наст. тома и комментарии к ним. «...Кузмин со временем очень приблизился к кругу “Скорпиона”. Он регулярно выступал в журнале со своими стихами и рассказами <...>. В одном из писем к Брюсову Кузмин признавался, что считает “Весы” своей “родиной”» (Брюсов и «Весы». С. 283). Стр. 56. — Об Андрее Белом см. №№ 14, 33 наст. тома и комментарии к ним. Роль Андрея Белого как «мэтра» «Весов» очевидно преуменьшена Гумилевым — точно так же, как и роль Вяч. И. Иванова. «Если в 1906–1907 гг. Белый руководствовался в первую очередь групповыми интересами, то теперь, когда [в 1908 г.] фракционная борьба ослабла, он начал проводить свою собственную линию, которая уже резко отличалась от прежней линии «Весов», связанной главным образом с именем Брюсова (точнее, с его ориентацией на автономное искусство и западноевропейский модернизм. В некоторых отношениях Белый приблизился теперь к позиции В. Иванова. <...> В Весах наблюдается сдвиг в соотношении двух главных линий русского символизма: линии Брюсова — с одной стороны, и «младших символистов» — последователей и продолжателей Вл. Соловьева — с другой. Если в первый, «синтетический» период развития «Весов» «брюсовская» линия сосуществовала с линией Вяч. Иванова, а в 1906–1908 гг. господствовала, подавляя несходное с нею, то в 1909 г. она значительно отступает, тогда как на первый план отчетливо выдвигается линия Белого и Эллиса с преобладанием мистического уклона» (Брюсов и «Весы». С. 308, 310). Стр. 59–60. — Зинаида Николаевна Гиппиус (1869–1945), в отличие от других представителей «группы Мережковских», была очень заметным автором «Весов» (см.: Брюсов и «Весы». С. 289–293). Предельно лаконичные отзывы Гумилева о ее творчестве (см. стр. 54–56 № 23 и 14–18 № 36 наст. тома), равно как и отсутствие в его критике даже упоминания о Д. С. Мережковском — следствие нелепого личного конфликта, происшедшего во время визита Гумилева к Мережковским в Париже 7 января (н. ст.) 1907 г. (см. комментарии к № 14 наст. тома). Стр. 60–62. — Это заключение Гумилева не требует оговорок только по отношению к Ф. Сологубу (см. о нем №№ 9, 27, 28, 55, 72 наст. тома и комментарии к ним). Положение А. А. Блока — сторонника Вяч. И. Иванова в полемике о «соборном» символизме и ведущего автора оппозиционного «Весам» журнала «Золотое Руно» — по отношению к журналу было сложным: «подвергаясь критике «Весов», и порой очень резкой и несправедливой, он все же время от времени выступал на страницах журнала со своими литературными произведениями. В 1907 г. в «Весах» была напечатана его драма «Незнакомка»; кроме того, в течение 1906–1909 гг. Блок несколько раз публиковал в органе «Скорпиона» отдельные стихотворения и стихотворные циклы, в том числе такие существенные, как «Осенняя любовь», «Снежная дева», «Заклятие огнем и мраком и пляской метелей» (в общей сложности — 24 стихотворения). Как и В. Иванов, Блок дорожил «Весами» и старался избежать разрыва с ними» (Брюсов и «Весы». С. 285–286). Об А. А. Блоке см. №№ 33, 39, 44, 73 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 63–67. — О С. М. Соловьеве см. №№ 27, 33 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 63, 68–73. — О Б. А. Садовском см. №№ 19, 33, 36 наст. тома и комментарии к ним. О своей работе в «Весах» Б. А. Садовской оставил пространные воспоминания, которые подытожил так: «Лично для меня «Весы» явились превосходной школой, довоспитавшей литературные мои задатки и давшей им нормальное развитие. Но внутренне «Весам» я был чужд по двум причинам. Во-первых, я, по совести, никак не могу считать себя символистом: я — классик пушкинской школы, затесавшийся случайно в декадентскую компанию. Во-вторых, я всегда сознавал себя лишним в этой среде коренных, природных москвичей» (Садовской Б. А. «Весы» (Воспоминания сотрудника) // Минувшее: Исторический альманах. М.-СПб., 1993. С. 37). Стр. 63, 74–80. — Гофман Виктор (Виктор-Балтазар-Эмиль) Викторович (1884–1911) — поэт, прозаик, критик, переводчик. Происходил из «московских немцев» (отец — мебельный фабрикант). В круг литераторов «Скорпиона» вошел еще будучи учеником 3-й московской классической гимназии, заслужив от Брюсова шутливый титул «ликтора» (почетного стража при консулах в Древнем Риме), и затем, в студенческие годы (1903–1908) активно участвовал в литературной жизни Москвы, издав в 1905 г. стихотворный сборник «Книга вступлений. Лирика 1902–1904». Окончив юридический факультет Московского университета, Гофман предпочел карьере юриста — карьеру профессионального литератора (в 1910 г. в Петербурге вышла вторая книга его стихов «Искус») и журналиста, однако полностью реализовать себя на этом поприще ему не удалось: болезнь, разрыв с семьей и сложные любовные коллизии способствовали развитию глубокой депрессии. 13 августа (н. ст.) 1911 г. он покончил с собой в Париже, куда приехал в надежде начать «новую жизнь». На смерть Гофмана Гумилев написал некролог в «Аполлоне» (см. № 35 и комментарии к нему).