Темира! виноват; ты точно отгадала. Прости! всё лгал перед тобой: Любовь моя к другой, А не к тебе пылала; Другою день от дня, Час от часу прельщался боле;Другой по всем местам искал я поневоле, Жестокости ее кляня. Равно и в песнях нет ни слова,Которое бы я от сердца написал:«Прелестная! мой бог! жестокая! сурова!» —Всем этим я тебя для рифмы называл.Так точно я вздыхал, лил слезы пред тобою,А в сердце занят был тогда совсем другою.Да что в тебе и есть? согласен, милый взгляд...Отменной белизны зубов прекрасных ряд...Густые волосы, каких, конечно, мало:Для трех бы граций их достало...Две ямки на щеках, вместилище зараз... Любезность, ум — и всё тут было — Пустое, чтоб кому из нас Всё это голову вскружило!<1803>
Бедно сердце! как решиться,Забывать или любить?Но, любя ее, крушиться,Без отрады слезы лить,Вечно мучиться, томиться!..«Даром, даром!» — говоришь,И любить ее велишь.Ах! люблю ее, пылаю!Разум, душу, милый взгляд —Всё в ней, всё я обожаю,Но к себе я вижу хлад!..«Полно, полно!.. забываю!» —Разум! ты меня крепишьИ забыть ее велишь.Позабуду! — Но доколе? —Ах! пока не встречусь с ней:Я опять тогда в неволеМилых мне её цепей.«Грустно, грустно быть в сей доле!Грустно!» — сердце, ты твердишь,А любить ее велишь.<1803>
«Увы, — Дамон кричит, — мне Нина неверна!Лукавый пол! твой дар лишь только лицемерить!Давно ли мужем мне своим клялась она?..» — «И мужем?.. можно ль не поверить!»<1803>